Осеннее утро выдалось необычайно промозглым.
Никита Соколов неторопливо помешивал кофе, глядя в окно своего просторного загородного дома, где опадающие листья кружились в медленном танце. Тишину нарушил резкий звук телефона. На экране высветилось сообщение от руководства: «Срочная командировка».
Вылет через три дня. Длительность – не менее двух недель. Никита тяжело вздохнул и провел рукой по встревоженному лицу.
– Как же не вовремя, – пробормотал он, думая о своих восьмилетних сыновьях, которые последние месяцы не вставали с постели. В этот момент на кухню вошла домработница Анна Петровна, пожилая женщина с добрыми глазами, работавшая в их доме уже много лет.
– Как мальчики? – спросил Никита, отставляя чашку.
– Артем всю ночь плохо спал, температурил немного. А Дима, наоборот, какой-то заторможенный, – покачала головой Анна Петровна, раскладывая на столе чистые полотенца. – Надежда уже дала им утреннее лекарство, но они такие вялые.
Никита подошел к окну, нервно постукивая пальцами по подоконнику. Мысль о предстоящей поездке не давала покоя.
– Анна Петровна, я должен срочно уехать в командировку. На две недели, может, больше.
– Господи, как же так? – всплеснула руками домработница. – А кто с детьми будет? Надежда одна не справится, она и так еле на ногах держится, ночами почти не спит.
Никита достал телефон и набрал номер своего старого друга.
– Максим? Прости за ранний звонок. Слушай, мне нужна твоя помощь. Срочно требуется сиделка, профессиональная, надежная. Да, я понимаю, что хороших специалистов так быстро не найти, но… Мне придется уехать.
Пока он разговаривал, его взгляд невольно остановился на фотографии покойной жены, стоящей на комоде. Красивая молодая женщина улыбалась, держа на руках совсем маленьких близнецов. «Как же ты справлялась со всем этим, Марина?» – подумал он.
– Хорошо, жду твоего звонка, – закончил разговор Никита и повернулся к Анне Петровне.
– Максим обещал помочь найти сиделку.
– А вы уверены, что стоит пускать в дом постороннего человека? – осторожно спросила домработница. – Всякое ведь бывает…
Никита опустился на стул, чувствуя, как внутри все сжимается от тревоги. Доверить своих больных детей чужому человеку казалось почти невозможным. Но выбора не было. В голове проносились мысли о том, как много может случиться за две недели, как много может пойти не так.
– Придется довериться, – произнес он вслух, больше убеждая себя, чем отвечая Анне Петровне.
К вечеру того же дня телефон Никиты снова зазвонил.
– Кажется, я нашел именно того, кто тебе нужен, – раздался уверенный голос Максима. – Помнишь, я рассказывал про медсестру, с которой работал в областной? Полина Астахова. Она сейчас как раз занимается частной практикой.
– И что она за человек? – Никита присел на диван, готовясь внимательно слушать.
– Полина – это просто находка. Десять лет в реанимации отработала, потом перешла в детское отделение. Знаешь, есть такие люди, которым дети доверяют с первого взгляда.
Это про нее. У нас в больнице ее называли «волшебная медсестра». Самые капризные пациенты под ее присмотром становились шелковыми.
– А почему ушла из больницы? – насторожился Никита.
– Ничего такого, что ты мог подумать, – усмехнулся Максим. – Просто решила, что может принести больше пользы, работая с тяжелыми детьми индивидуально. У нее, кстати, специализация по паллиативной помощи есть. Последние три года работала в частных семьях, все рекомендации безупречные.
Никита почувствовал, как внутреннее напряжение немного отпускает.
– Дай мне ее номер, – попросил он.
Разговор с Полиной оказался на удивление деловым и конкретным. Ее спокойный, уверенный голос внушал доверие.
– Мне нужно будет ознакомиться с медицинской документацией мальчиков, – сказала она. – И желательно встретиться с их лечащим врачом, чтобы обсудить схему ухода.
– С этим проблем не будет, Максим все предоставит, – ответил Никита, отмечая ее профессиональный подход.
– И еще один момент: мне важно познакомиться со всеми, кто живет в доме и участвует в уходе за детьми. Это поможет наладить правильное взаимодействие.
После разговора Никита собрал домашних в гостиной.
– Анна Петровна, нужно подготовить комнату для сиделки рядом с детской. Надежда, пожалуйста, разложи все документы по болезни мальчиков: медицинские заключения, результаты анализов – все должно быть под рукой…
Надежда как-то странно дернулась.
– Может, не стоит пускать чужого человека? Мы и сами справляемся.
– Надя, мы уже обсуждали это. Я должен быть уверен, что с детьми будет профессионал, – мягко, но твердо ответил Никита, замечая, как побледнела свояченица.
Весь вечер в доме шла подготовка. Анна Петровна проветривала комнату для сиделки, меняла постельное белье, протирала пыль. Никита собирал медицинские документы, а в голове крутилась одна мысль: только бы не ошибиться с выбором. Только бы все было хорошо.
В назначенное время у дверей дома остановилась скромная серая машина. Полина Астахова оказалась стройной женщиной лет тридцати пяти, в строгом темно-синем костюме. Ее каштановые волосы были аккуратно собраны в пучок, а во взгляде карих глаз читались спокойствие и уверенность. Она двигалась без суеты, каждый жест был точным и выверенным.
– Здравствуйте, проходите, – Никита провел ее в просторную гостиную, где уже ждала Надежда. – Это сестра моей покойной жены, она помогает с детьми.
Надежда встала с дивана, нервно одергивая рукава свитера.
– Очень приятно, – произнесла она сухо, избегая прямого взгляда.
– Покажите, пожалуйста, детей, – попросила Полина, доставая из сумки блокнот и медицинскую документацию, о которой мы говорили.
В детской было светло и тихо. Артем и Дима лежали в своих кроватях, бледные и непривычно тихие для своего возраста. Полина подошла к первой кровати, присела рядом.
– Привет, я Полина. Как тебя зовут?
– Артем, – еле слышно ответил мальчик, с любопытством разглядывая новое лицо.
– А я Дима, – донеслось со второй кровати. – Вы теперь будете нашей медсестрой?
– Да, буду помогать вам поправиться, – Полина улыбнулась, но ее взгляд уже профессионально отмечал детали: неестественную бледность, вялость движений, потухшие глаза…
Следующий час она провела за изучением медицинских карт.
– Странно, – пробормотала она себе под нос, перелистывая страницы. – Никита Андреевич, когда появились первые симптомы?
– Около трех месяцев назад. Сначала просто стали вялыми, потом начали слабеть ноги. А это список текущих назначений.
Полина взяла лист с расписанием приема лекарств.
– Кто сейчас следит за приемом медикаментов?
– Я, – быстро ответила Надежда. – Я все записываю, вот журнал. – Она протянула толстую тетрадь.
Полина внимательно просмотрела записи.
– Хорошо, давайте обсудим график. Я бы хотела внести некоторые коррективы в режим приема лекарств и процедур. И мне нужно будет вести отдельный дневник наблюдений.
– Зачем? – резко спросила Надежда. – Мы и так все записываем.
– Это стандартная практика, – спокойно ответила Полина. – Чтобы отслеживать динамику состояния и эффективность лечения.
Никита заметил, как напряглась Надежда, но списал это на естественное беспокойство за племянников.
– Конечно, делайте все, что считаете нужным, – сказал он. – Главное, помочь мальчикам.
– Я подготовлю подробный план, и завтра мы его обсудим, – Полина аккуратно сложила документы. – А сейчас хотелось бы еще раз осмотреть детей, если позволите.
В ее присутствии чувствовалась какая-то основательность, и Никита впервые за долгое время ощутил проблеск надежды. Может быть, теперь все действительно наладится?
На следующее утро в доме появился специалист по видеонаблюдению.
– Установите камеры так, чтобы просматривалась вся детская, – инструктировал Никита, нервно поглядывая на часы. – И чтобы звук писался четко.
– Не волнуйтесь, будет видно каждый угол, – заверил мастер, закрепляя небольшую камеру над книжным шкафом. – Изображение будет поступать прямо на ваш телефон.
В этот момент в детскую вошла Полина, неся поднос с лекарствами. Она слегка приподняла бровь, заметив установку камер, но никак это не прокомментировала. За ней следом поспешила Надежда.
– Я сама дам лекарства, – торопливо проговорила она, пытаясь забрать поднос.
– Надежда Николаевна, давайте делать это вместе, – спокойно предложила Полина. – Мне нужно видеть, как мальчики реагируют на препараты.
– Нет-нет, они привыкли, когда я… Они только со мной принимают, – в голосе Надежды появились истеричные нотки.
Полина отметила про себя эту странную реакцию. После обеда, оставшись наедине с историями болезни, она внимательно изучала записи. Что-то не складывалось в общую картину. Симптомы появлялись и исчезали без видимой закономерности, анализы показывали противоречивые результаты.
– Анна Петровна, – позвала она домработницу, которая протирала пыль в кабинете, – можно вас на минутку?
Пожилая женщина присела рядом, расправляя фартук.
– Расскажите, пожалуйста, как проходит обычный день в доме. Особенно меня интересует режим питания детей.
– Ой, милая, тут все строго по часам. Завтрак в восемь, готовлю я, но кормит всегда Надежда. Она никому не доверяет, даже посуду за детьми сама моет. Обед в час дня, полдник в четыре. И знаете, что странно? – домработница понизила голос. – Надежда всегда настаивает, чтобы у мальчиков была отдельная посуда, и хранит ее в своей комнате.
– А в остальное время где дети обычно находятся?
– Раньше, пока ходить могли, все больше в игровой были. А теперь только в детской лежат. Надежда говорит, им тяжело передвигаться. Но иногда, знаете… – Анна Петровна опять перешла на шепот. – Когда Надежда уезжает в аптеку, я захожу к ним, и они вроде бодрее становятся. Даже просятся, чтобы я на руках их в сад вынесла, но я боюсь, вдруг уроню.
Полина задумчиво постукивала ручкой по столу.
– А когда началось ухудшение состояния?
– Да почитай сразу после того, как Надежда переехала. Сначала вроде ничего было, а потом мальчики все тише становились, бледнеть начали…
В этот момент на втором этаже что-то грохнуло. Полина быстро поднялась.
– Спасибо, Анна Петровна, вы мне очень помогли.
Поднявшись наверх, она увидела, как Надежда торопливо подметает осколки какой-то баночки в коридоре.
– Уронила случайно, – пробормотала она, избегая смотреть Полине в глаза.
– Давайте я помогу, – предложила Полина, но Надежда почти закричала:
– Нет! Не трогайте! Я сама!
Вечером, укладывая мальчиков спать, Полина заметила, как Дима украдкой показывает ей какой-то знак. Когда она наклонилась поправить одеяло, он прошептал:
– Тетя Полина, мы с Артемом после ужина всегда так странно себя чувствуем. Как будто все кружится.
Полина ласково погладила мальчика по голове, но внутри у нее все сжалось от нехорошего предчувствия. День отъезда выдался пасмурным и тревожным. Никита ходил по дому, то и дело проверяя телефон с настроенной системой видеонаблюдения.
– Полина Сергеевна, я записал все номера телефонов: мой, Максима, экстренных служб. Звоните в любое время, даже ночью.
– Не беспокойтесь, Никита Андреевич, я прослежу за всем, – спокойно ответила Полина, делая пометки в своем блокноте.
– Папа, ты скоро вернешься? – слабым голосом спросил Артем, когда отец зашел попрощаться.
– Конечно, сынок. Две недельки пролетят незаметно, – Никита обнял сыновей, стараясь скрыть волнение в голосе. – Слушайтесь Полину Сергеевну и тетю Надю.
Когда за Никитой закрылась дверь, в доме повисла напряженная тишина. Полина сразу приступила к своим обязанностям, расположившись в комнате рядом с детской. Первый ужин она наблюдала особенно внимательно.
– Я сама покормлю мальчиков, – привычно заявила Надежда, внося поднос с тарелками.
– Надежда Николаевна, позвольте мне помочь. Вы и так целый день на ногах, – мягко предложила Полина.
– Нет! – резко ответила Надежда, но тут же попыталась смягчить тон. – То есть, понимаете, у нас свой ритуал. Мальчики привыкли, что я их кормлю. Правда, дорогие?
Дети молча кивнули, но Полина заметила, как они переглянулись между собой. Что-то в этом безмолвном диалоге близнецов заставило ее насторожиться. Поздним вечером, когда дом затих, Полина тихонько вошла в детскую. Мальчики не спали, хотя должны были уже давно уснуть после принятых лекарств.
– Тетя Полина, – шепотом позвал Дима. – А можно мы завтра не будем есть этот противный суп?
– Какой суп, милый?
– Который тетя Надя варит. После него всегда так плохо.
В этот момент в коридоре послышались шаги. Надежда стояла в дверях, кутаясь в халат.
– Что вы здесь делаете? Уже поздно, детям нужен покой.
– Проверяю состояние перед сном, это обязательная процедура, – спокойно ответила Полина, отмечая, как нервно теребит Надежда пояс халата.
– Я сама могу проверить. Я всегда это делаю. Идите к себе, вы же ночная сиделка, вот и сидите в своей комнате.
Полина молча кивнула и вышла, но не пошла к себе, а остановилась за углом. Она слышала, как Надежда что-то тихо говорит детям, а потом раздался звук выдвигаемого ящика. Через несколько минут она вышла из детской, прижимая к груди какой-то сверток, и торопливо скрылась в своей комнате.
– Что же здесь происходит? – подумала Полина, возвращаясь к детям. Мальчики уже спали, но их сон был беспокойным. Артем что-то бормотал во сне, а Дима тихонько постанывал. Полина села между кроватями, достала блокнот и начала записывать свои наблюдения. Ночь обещала быть долгой.
Утро началось с тщательного обхода. Полина измеряла температуру, давление, проверяла реакции мальчиков. Что-то категорически не складывалось в общую картину. Она сидела за столом в своей комнате, разложив перед собой медицинские карты, результаты анализов и свои записи.
– Так, давайте по порядку, – бормотала она себе под нос. – Слабость, сонливость, нарушение координации. Но почему симптомы усиливаются после приема пищи? И эти странные перепады состояния.
Она достала телефон и набрала номер Максима.
– Максим Игоревич, доброе утро. Простите за ранний звонок, но мне нужна ваша консультация.
– Полина, что-то случилось? – голос Максима звучал встревоженно.
– Скажите, вы лично назначали это лечение? Смотрели результаты последних анализов?
– Если честно, я видел мальчиков всего пару раз. Надежда приносила анализы, рассказывала о симптомах. На их основе я корректировал терапию. А что?..
Полина помедлила.
– Понимаете, я заметила странную закономерность. После каждого приема пищи состояние детей резко ухудшается. Но утром до завтрака они достаточно бодрые. И еще, симптомы не соответствуют диагнозу, который поставлен.
– Что ты имеешь в виду?
– При назначенном лечении должно быть улучшение. Но его нет. Более того, появляются новые симптомы, которые никак не связаны с предполагаемым заболеванием.
В комнату без стука вошла Анна Петровна.
– Полина Сергеевна, извините. Можно вас на минутку?
– Максим Игоревич, я перезвоню, – Полина положила трубку. – Что случилось, Анна Петровна?
Домработница нервно оглянулась на дверь.
– Я вот что сказать хотела. Сегодня утром, когда полы мыла в комнате Надежды Николаевны, случайно задела тумбочку. Оттуда выпала какая-то коробочка с порошком. Не похоже на обычное лекарство.
Полина почувствовала, как по спине пробежал холодок.
– Вы можете показать?
– Нет. Она сразу прибежала и все убрала. Так кричала на меня.
В этот момент в коридоре послышались шаги Надежды, и домработница поспешно вышла. Полина вернулась к своим записям, но мысли путались. Она достала учебник по токсикологии, который всегда носила с собой, и начала сопоставлять симптомы.
– Боже мой! – прошептала она, когда картина начала складываться. – Неужели?
Вечером, уложив мальчиков, она снова позвонила Максиму.
– Мне нужно, чтобы вы приехали и лично осмотрели детей. И еще: можете организовать тайный анализ их крови? Только так, чтобы никто не знал.
– Полина, ты меня пугаешь. Что происходит?
– Пока не могу говорить точно. Но кажется, я поняла, почему лечение не помогает. И если я права… – она не договорила, услышав шаги в коридоре. – Приезжайте завтра. И привезите тест на тяжелые металлы.
Закончив разговор, Полина посмотрела на спящих мальчиков. Теперь она точно знала: медлить нельзя. Дождавшись, когда Надежда уедет в аптеку, Полина приступила к тщательному осмотру кухни. Анна Петровна вызвалась помочь.
– Я отвлеку ее, если она вернется раньше времени.
Полина методично открывала шкафчики, осматривала каждый угол. В дальнем шкафу она обнаружила коробку с нераспечатанными лекарствами – теми самыми, которые были назначены мальчикам. «Почему они здесь? Значит, детям дают что-то другое». В специальном ящике для специй, за банками с приправами, нашлась маленькая жестяная коробочка. Внутри – белый порошок без запаха. Полина осторожно взяла немного на кончик пальца, растерла.
– Похоже на то, что я думаю, – пробормотала она, доставая из кармана пустой пакетик для анализов.
– Полина Сергеевна! – донесся встревоженный шепот Анны Петровны. – Едет!
Быстро спрятав пакетик с образцом, Полина начала протирать стол, будто делая обычную уборку. Надежда вошла на кухню, подозрительно оглядываясь.
– Решила немного помочь Анне Петровне, – непринужденно улыбнулась Полина. – А вы уже вернулись?
– Как раз собиралась готовить мальчикам обед, – слишком поспешно отреагировала Надежда. – Я сама. Я всегда сама готовлю им, у них специальная диета…
Полина сделала вид, что уступает, но осталась на кухне, якобы заполняя медицинский журнал. Она внимательно наблюдала, как Надежда готовит. Странное дело: суп для мальчиков она варила отдельно от общего, в маленькой кастрюльке.
– Надежда Николаевна, может, и мне тарелочку? – как бы между прочим попросила Полина.
– Нет! – Надежда чуть не выронила поварешку. – Это специальное диетическое блюдо, только для детей. Вам нельзя.
Вечером, заперевшись в своей комнате, Полина составляла план действий:
- Отправить образец порошка на анализ.
- Проверить историю покупок в ближайших аптеках.
- Установить скрытую камеру на кухне.
Внезапно она услышала какой-то шорох в коридоре. Выглянув, увидела Надежду, которая крадучись шла к детской с подносом. «Но ведь ужин был два часа назад», – удивилась Полина. Тихонько следуя за ней, она увидела, как Надежда ставит перед каждым мальчиком стакан с каким-то напитком.
– На ночь нужно выпить витаминки, – приговаривала она почти ласково. – Чтобы поскорее поправиться.
Когда Надежда ушла, Полина зашла в детскую. Дима еще не успел выпить свой «витамин».
– Милый, дай-ка мне этот стакан, – тихо попросила она. – А я принесу тебе обычной воды.
Анализ этого напитка она тоже включила в свой план.
– Завтра же позвоню Максиму, – решила она. – Нужно действовать быстрее. Кто знает, сколько этого яда уже получили дети.
В дверь тихонько постучала Анна Петровна.
– Полина Сергеевна, я тут кое-что вспомнила. Месяц назад выбрасывала мусор и нашла в пакете Надежды Николаевны странные чеки из какой-то химической лаборатории.
– Вы не помните название?
– Нет, но чеки я на всякий случай сфотографировала. Что-то мне тогда не понравилось.
Полина благодарно сжала руку домработницы. Круг поисков сужался. В своей комнате Полина открыла новый блокнот: «День первый эксперимента. Артем – бледность, вялость, тремор рук. Дима – сонливость, головокружение, тошнота. Оба ребенка жалуются на слабость в ногах». Она решила фиксировать каждую деталь.
На следующее утро она подошла к Анне Петровне.
– Мне нужна ваша помощь. Сегодня мы случайно опрокинем завтрак для мальчиков.
Когда Надежда закончила готовить и отвернулась к шкафу, Анна Петровна якобы случайно задела поднос.
– Ох, батюшки! Что же я наделала? – запричитала она.
– Ничего страшного, – быстро среагировала Полина. – У меня есть специальное детское питание, как раз для таких случаев. Надежда Николаевна, вы же не будете готовить заново? Это займет много времени, а дети уже должны принять лекарства.
Надежда заметалась, не зная, что возразить.
– Но они привыкли к определенной пище…
– Один раз ничего страшного не случится, – твердо сказала Полина, доставая из своей сумки контейнеры с заранее приготовленным завтраком.
К вечеру она уже отмечала первые изменения: «День первый, вечер. Артем проявляет интерес к книгам, попросил почитать. Дима сам сел в постели, жалоб на головокружение нет».
На второй день эксперимента Полина организовала путаницу с обедом. На третий – случайно рассыпала порошок, который Надежда добавляла в еду детям.
– Простите, я убиралась и нечаянно задела коробочку, – невинно пояснила она…
Надежда становилась все более нервной. Полина слышала, как она поздно ночью разговаривает сама с собой в своей комнате:
– Нет, Мариночка, я не могу… Они не поправляются… Что значит увеличить дозу?
К концу недели изменения стали очевидными: «День седьмой. Артем встал с постели и сделал несколько шагов по комнате. Дима попросил свой планшет, играл в развивающие игры. Цвет лица заметно улучшился у обоих».
Надежда металась по дому, как загнанный зверь.
– Что вы с ними сделали? – набросилась она на Полину. – Почему они не слушаются? Марина говорила, что им нужен покой.
– Марина? Вы о ком? – осторожно спросила Полина.
– Не притворяйтесь! Вы все разрушили! Она приходит каждую ночь, просит помочь детям. Они должны быть с ней!
Полина незаметно включила диктофон на телефоне. Надежда продолжала свой безумный монолог:
– Я нашла способ. Потихоньку, по чуть-чуть. Они бы просто уснули и пошли к маме.
Анна Петровна тихо позвала Полину:
– Срочно звоните Максиму Игоревичу. Пусть едет немедленно. И вызывайте скорую.
В детской Артем и Дима, впервые за долгое время, сидели на кровати и увлеченно играли в настольную игру. Полина смотрела на них со слезами на глазах. Эксперимент закончился. Теперь у нее были все доказательства.
Максим приехал через час после звонка Полины, держа в руках конверт с результатами анализов. Его лицо было мрачным.
– Ты была права. В порошке обнаружены соли тяжелых металлов. Это медленное отравление.
Полина достала свои записи:
– Смотри, я все документировала. Как только мы перестали давать детям еду, приготовленную Надеждой, их состояние начало улучшаться. Вот анализы крови до и после. Вот фотографии найденных препаратов – она не давала им назначенные лекарства, а вместо этого подмешивала этот порошок.
– Боже мой, – Максим опустился в кресло. – И давно это продолжается?
– Судя по записям в медицинской карте, около трех месяцев. Я нашла чеки из химической лаборатории, где она заказывала эти препараты. А еще… – Полина включила диктофонную запись.
Голос Надежды, бормочущий о разговорах с покойной сестрой, заполнил комнату.
– Нужно срочно вызывать полицию, – Максим потянулся к телефону.
– Подожди, – остановила его Полина. – Сначала надо обезопасить детей. Я попросила Анну Петровну увезти их в дальнюю комнату и запереться. А теперь послушай мой план…
Они не заметили, как в дверях появилась Надежда. Ее глаза были странно пустыми.
– Что вы делаете в моей комнате? – спросила она безжизненным голосом.
– Надежда Николаевна, присядьте, – спокойно предложила Полина. – Нам нужно поговорить.
– О чем? О том, как вы мешаете мне помочь детям? Марина просит забрать их к себе. Они должны быть с мамой.
– Марина умерла три года назад, – мягко произнес Максим. – Она не может приходить к вам.
– Нет! Она приходит каждую ночь! Просит спасти детей от этой жизни без нее. Я нашла способ – медленно, безболезненно.
Полина положила на стол результаты анализов:
– Вы травили их. Постепенно, день за днем. Вот доказательства.
Надежда схватила бумаги, начала рвать их.
– Неправда! Я помогала им! Они бы просто уснули и проснулись уже с мамой!
– Вызывай скорую, – шепнула Полина Максиму. – И полицию тоже. Только тихо.
– А где дети? – вдруг спохватилась Надежда. – Что вы с ними сделали?
– Они в безопасности, – твердо ответила Полина. – И больше вы не сможете их отравить.
Надежда бросилась к двери, но Максим успел перехватить ее.
– Пустите! Я должна закончить! Марина ждет их!
Через несколько минут послышался звук сирен. Надежда обмякла в руках Максима, по ее щекам текли слезы.
– Я только хотела, чтобы они были с мамой. Только это…
В доме стало непривычно многолюдно: врачи скорой помощи, полицейские, следователь. Максим осматривал мальчиков в присутствии медицинской комиссии.
– Удивительно, но серьезных последствий удалось избежать, – говорил он, проверяя реакции детей. – Благодаря своевременному вмешательству, Полина Сергеевна.
В соседней комнате Надежда сидела в кресле, безвольно опустив руки. Следователь терпеливо записывал ее сбивчивый рассказ:
– Это началось после годовщины смерти Марины, – тихо говорила она. – Сначала просто сны. Она приходила такая красивая, как раньше. Говорила, что скучает по детям. А потом… – Надежда затряслась в рыданиях. – Потом она стала приходить каждую ночь. Умоляла спасти их от одинокой жизни без матери. Говорила, что им будет лучше с ней.
– Где вы брали препараты? – спросил следователь.
– В лаборатории. Я сказала, что для научной работы. Добавляла понемногу, чтобы не было больно. Они просто должны были уснуть…
Полина, стоявшая у двери, почувствовала, как к горлу подступает комок. Безумие, порожденное горем, едва не привело к трагедии.
– Я любила их, – вдруг закричала Надежда. – Любила больше жизни! Марина просила позаботиться о них, и я заботилась! Они бы не мучились здесь без матери!
Максим, вошедший в комнату, покачал головой:
– У нее острый психоз на фоне нервного истощения и неизжитого горя. Нужна срочная госпитализация в психиатрическую клинику.
– Нет, нет! Я должна закончить! Марина ждет! – Надежда попыталась вскочить, но медсестра успела сделать укол успокоительного.
– А я все думала, почему она не пускала меня на кухню, – всхлипывала в коридоре Анна Петровна. – Почему запрещала трогать их посуду… Господи, как же мы не заметили раньше?
Через час Надежду увезли в клинику. Перед тем как закрылись двери машины скорой помощи, она вдруг посмотрела на Полину удивительно ясным взглядом:
– Знаете, Марина никогда не хотела бы им зла. Это я… Я сама придумала. Наверное, я просто сошла с ума от тоски по ней.
Полина поднялась в детскую. Артем и Дима спали, держась за руки. Первый раз за долгое время их сон был спокойным и глубоким.
– Нужно позвонить Никите, – подумала она. – Теперь, когда опасность миновала, он должен все знать.
Звук подъезжающей машины разбудил Полину среди ночи. Выглянув в окно, она увидела, как из такси торопливо выходит Никита – осунувшийся, небритый, с растрепанными волосами. Получив ее звонок, он сразу вылетел первым же рейсом.
– Где дети? – это были его первые слова, когда Полина открыла дверь.
– Спят. С ними все хорошо, – она успокаивающе коснулась его плеча. – Пойдемте на кухню, я все расскажу.
Они сидели за кухонным столом, и Никита молча слушал страшную историю о том, как сестра его покойной жены медленно травила его детей. Его руки, сжимающие чашку со стывшим чаем, заметно дрожали.
– Папа? – сонный голос Артема заставил их обернуться. В дверях стояли оба мальчика, удивительно похожие в своих одинаковых пижамах.
– Мои родные! – Никита бросился к детям, обнимая их, целуя, ощупывая их лица дрожащими руками. – Вы… Вы ходите?
– Тетя Полина нас вылечила, – улыбнулся Дима. – Она не давала нам плохую еду.
– Плохую еду? – Никита вопросительно посмотрел на Полину.
– Пойдемте, мальчики, вам нужно спать, – мягко сказала она. – Папа никуда не уйдет, утром наговоритесь…
Уложив детей, они вернулись на кухню. Полина достала папку с документами: результаты анализов, дневник наблюдений, фотографии найденных препаратов.
– Я не понимаю, – Никита провел рукой по лицу. – Как Надя могла? Она же любила их…
– Это была больная любовь, – тихо ответила Полина. – После смерти Марины она не справилась с горем. Ей казалось, что она помогает детям воссоединиться с матерью.
– А я? Я ведь сам привез их сюда. Доверил ей… – его голос сорвался.
– Вы не виноваты. Никто не мог предположить, что горе так исказит ее сознание. Сейчас ей помогут в клинике.
– Знаете, – Никита поднял на нее покрасневшие глаза, – когда вы позвонили, я думал, что сойду с ума. Все эти часы в самолете… Я представлял худшее. А приехал – и вижу их на ногах, улыбающихся.
– Теперь все будет хорошо, – Полина сжала его руку. – Они быстро восстановятся. Дети очень сильные.
За окном начинало светать. Новый день обещал стать началом другой жизни – без страха и болезни, без медленного угасания. Жизни, в которой дети снова будут бегать, смеяться и радоваться каждому дню.
– Спасибо вам, – просто сказал Никита. – За то, что спасли моих детей.
Первые дни после случившегося дались всем нелегко. Никита часто просыпался среди ночи и шел проверять детей, а потом долго стоял у их кровати, слушая спокойное дыхание. Полина осталась в доме – нужно было закончить курс восстановительной терапии. Максим регулярно привозил новости о Надежде.
– Она начала осознавать происходящее, – рассказывал он за вечерним чаем. – Психиатр говорит, что появилась положительная динамика. Когда приступы отступают, она плачет и просит прощения.
– А дети спрашивают о ней? – тихо поинтересовалась Полина.
– Нет, – покачал головой Никита. – Но иногда я замечаю, как они смотрят на ее закрытую дверь.
Жизнь постепенно налаживалась. Артем и Дима с каждым днем становились все активнее. Полина придумала специальную программу реабилитации, превращая упражнения в увлекательную игру.
– Тетя Полина, а мы сегодня будем строить замок? – спрашивал Артем за завтраком. Строительство из кубиков отлично тренировало мелкую моторику.
– А потом можно поиграть в пиратов? – подхватывал Дима. Игра в пиратов включала упражнения для укрепления мышц ног.
Никита с удивлением наблюдал, как преображаются его сыновья. Они снова начали смеяться, шалить, придумывать свои секретные игры. А однажды вечером он услышал, как Дима назвал Полину «мамой Полей». Она смутилась, но ничего не сказала, только крепче обняла мальчика.
– Знаете, – сказал как-то Никита, когда они сидели на веранде после ужина, – я вдруг понял, что впервые за три года не чувствую этой бесконечной тревоги. Как будто тяжелый камень с души упал.
Полина улыбнулась:
– Это правильно. Жизнь продолжается. И дети должны жить полной жизнью – веселиться, шалить, иногда даже баловаться.
– А вы? Вы ведь не уйдете? – вдруг спросил он, и в его голосе прозвучала тревога. – То есть, я понимаю, что лечение заканчивается, но…
– Не уйду, – просто ответила она. – Пока вы не попросите….
В этот момент с криками «Ура!» на веранду выбежали мальчики, размахивая самодельными бумажными самолетиками. Их смех, звонкий и чистый, разносился по саду, и казалось, что все тени прошлого отступают перед этим светлым, живым звуком.
А в клинике Надежда медленно возвращалась к реальности, учась жить с осознанием содеянного и надеждой на прощение.
– Может быть, когда-нибудь… – говорила она своему психиатру, глядя в окно на цветущий больничный сад.
Осень медленно уступала место зиме. В один из таких вечеров, когда первый снег кружился за окнами, Никита и Полина сидели в гостиной после того, как уложили детей спать. В камине потрескивал огонь, создавая уютную атмосферу.
– Знаете, – начал Никита, задумчиво глядя на пламя, – я давно хотел сказать… В последнее время я стал замечать, как меняется все вокруг. Дом снова наполнился жизнью, дети счастливы, и я… – он запнулся, подбирая слова.
Полина подняла глаза от книги, которую читала. Их взгляды встретились, и что-то невысказанное повисло в воздухе.
– Папа, мы хотим пить! – раздался с лестницы голос Артема, и момент был нарушен.
Полина поднялась первой:
– Я принесу.
На кухне она столкнулась с Анной Петровной, которая собиралась домой.
– Голубушка, – улыбнулась домработница, надевая пальто, – как же хорошо, что вы у нас появились! Никита Андреевич совсем другим человеком стал.
На следующий день приехал Максим. Заметив, как Никита провожает Полину взглядом, он усмехнулся:
– Знаешь, друг, иногда самое главное происходит, когда мы этого совсем не ждем.
– О чем ты? – попытался сделать непонимающий вид Никита.
– Брось, я же вижу. И дети видят. Вчера Дима спросил меня, может ли тетя Полина стать их настоящей мамой.
Никита замер:
– Что ты ответил?
– Сказал, что это зависит от вас с Полиной. Но, по-моему, они были бы счастливы.
Вечером того же дня Полина собиралась на свою еженедельную встречу с коллегами из больницы.
– Я недолго, – сказала она, надевая пальто.
– Подожди, – Никита взял ее за руку. – Останься. Не как врач.
– Как?
– Просто останься…
В его глазах читалась такая мольба, что у Полины перехватило дыхание.
– Никита, я… – начала она.
– Я знаю, что есть профессиональная этика. Знаю, что ты пришла сюда как врач. Но разве ты не чувствуешь? Мы уже давно стали чем-то большим, чем просто пациенты.
С лестницы донеслось хихиканье – мальчики подглядывали из-за перил.
– Папа, поцелуй маму Полю! – крикнул Дима, и оба брата рассмеялись.
Полина почувствовала, как краска заливает щеки. Никита все еще держал ее руку, и его пальцы слегка дрожали.
– Знаешь, – тихо сказала она, – наверное, иногда нужно просто следовать зову сердца.
– Даже если это противоречит профессиональным правилам? – улыбнулся он.
– Даже если. Тем более что мои пациенты уже совершенно здоровы. – Она посмотрела наверх, где продолжали хихикать мальчики.
Никита осторожно привлек ее к себе, и их губы встретились в первом, немного неуверенном поцелуе. С лестницы раздалось радостное «Ура!» и топот маленьких ног – близнецы бежали обниматься.
На следующее утро Никита собрал семейный совет. Артем и Дима сидели на диване, с любопытством поглядывая то на отца, то на Полину. В камине потрескивали дрова, создавая уютную атмосферу воскресного утра.
– Ребята, я хочу с вами посоветоваться, – начал Никита, присаживаясь рядом с сыновьями. – Как вы смотрите на то, чтобы Полина осталась с нами? Навсегда? Как мама?
– Тут же? – спросил Артем, подаваясь вперед.
– Да, как мама, – Никита взглянул на Полину, которая замерла у окна. – Если вы, конечно, не против.
– Ура! – закричал Дима, вскакивая с дивана. – Мы давно хотели!
Мальчики бросились обнимать Полину, чуть не сбив ее с ног. Она прижала их к себе, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Но есть еще кое-что, – продолжил Никита после того, как первые восторги утихли. – Мы должны навестить тетю Надю.
Дети притихли. Полина взяла их за руки:
– Она очень больна и сейчас лечится. Она не хотела причинить вам зла, просто очень сильно тосковала по вашей маме.
В клинике их встретил Максим:
– Она многое осознала за это время, – сказал он, ведя их по светлому коридору. – Только не делайте резких движений и не говорите громко.
Надежда сидела в кресле у окна – осунувшаяся, с поседевшими висками. Увидев детей, она прижала руки к груди.
– Мальчики! Простите меня…
– Здравствуй, Надя, – мягко сказал Никита. – Мы пришли сказать, что не держим на тебя зла.
– Я не знаю, как могла… Марина бы никогда… – ее голос дрогнул.
– Тетя Надя, – вдруг сказал Артем, делая шаг вперед. – А мы теперь будем жить с мамой Полей….
Надежда перевела взгляд на Полину, и в ее глазах мелькнуло понимание.
– Позаботьтесь о них. Они… Они заслуживают счастья.
По дороге домой Никита взял Полину за руку:
– Знаешь, я думаю, нам стоит начать планировать свадьбу. Что скажешь?
– А можно мы будем нести кольца? – тут же встрепенулся Дима.
– И чтобы был большой торт! – добавил Артем.
Полина рассмеялась:
– По-моему, они уже все решили за нас.
Вечером, когда дети уснули, они сидели на веранде, обсуждая будущее: о том, как обустроят детскую, куда поедут летом отдыхать, в какую школу пойдут мальчики. Обычные планы обычной счастливой семьи.
– Знаешь, – сказал Никита, глядя на звезды, – я вдруг понял, что впервые за долгое время по-настоящему счастлив.
Полина прижалась к его плечу:
– Мы все счастливы. И это только начало.
Весна принесла заметные изменения не только в природу, но и в жизнь всех участников этой истории. Максим сообщил, что Надежда делает значительные успехи в лечении. Ее психиатр отмечал устойчивую положительную динамику.
– Она больше не видит призраков, – рассказывал Максим за чашкой кофе в доме Никиты. – Начала осознавать реальность. Конечно, чувство вины еще очень сильно, но теперь оно не разрушает ее, а помогает переосмыслить произошедшее.
В один из теплых летних дней сад наполнился музыкой и смехом гостей. Полина стояла перед зеркалом в простом белом платье, пока Анна Петровна, утирая слезы радости, поправляла фату.
– Мама Поля, ты такая красивая! – восхищенно произнес Артем, заглядывая в комнату.
Он и Дима были одеты в одинаковые костюмчики и действительно несли маленькие подушечки с кольцами. Среди гостей была и Надежда – впервые после выписки из клиники. Она заметно преобразилась: исчезла болезненная бледность, в движениях появилась уверенность. Рядом с ней стоял Сергей – работник библиотеки, где она теперь работала. Их знакомство началось с обсуждения книг и постепенно переросло в нечто большее…
– Надя, я так рад, что ты пришла! – Никита искренне обнял свояченицу. – Это важно для всех нас.
Церемония проходила в саду, под старой яблоней. Максим, который был свидетелем, улыбался, глядя на счастливые лица друзей. Когда пришло время произносить клятвы, мальчики так волновались, что чуть не перепутали кольца.
– Обещаю любить и оберегать не только тебя, но и наших мальчиков, – голос Полины дрожал от волнения. – Быть не просто женой, но и настоящей матерью для них.
Во время праздничного ужина Надежда тихо подошла к молодоженам:
– Я хочу сказать… Марина была бы счастлива видеть вас такими. Теперь я это точно знаю.
Сергей нежно взял ее за руку, и она благодарно улыбнулась ему. В его присутствии тяжесть прошлого становилась легче. Вечером, когда гости разошлись, а утомленные событиями мальчики уснули, Никита и Полина сидели на веранде, обсуждая планы на будущее.
– Знаешь, я думаю расширить дом, – говорил Никита. – Пристроить еще одно крыло. Может быть, у нас появятся еще дети.
– А мальчики хотят собаку, – улыбнулась Полина. – Говорят, что в нашем большом саду ей будет раздолье.
– Значит, будет и собака, – Никита притянул жену к себе. – У нас теперь все будет.
В этот момент из детской донесся шорох – близнецы, оказывается, не спали и подслушивали.
– Папа, правда можно собаку? – раздался шепот Димы.
– И маленького братика! – добавил Артем.
Полина рассмеялась:
– Идите сюда, полуночники!
Они сидели вчетвером на веранде, строя планы на будущее, и казалось, что все печали и тревоги остались позади. Впереди их ждала новая жизнь, полная любви, тепла и семейного счастья….
Ровно год спустя сад снова наполнился гостями – семья отмечала день рождения близнецов. Девять лет – важная дата. Под яблоней накрыли большой стол, Анна Петровна хлопотала с угощением, а виновники торжества носились по саду с новым членом семьи – золотистым ретривером по кличке Чарли.
– Осторожнее! – крикнула Полина, придерживая округлившийся живот. Через два месяца семья должна была пополниться – УЗИ показало, что будет девочка.
– Не волнуйся! – Никита обнял жену. – Они стали такими сильными и ловкими. Кто бы мог подумать год назад?
К столу подошла Надежда, держа за руку Сергея. На ее безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо – они поженились весной, тихо и скромно.
– С днем рождения, мои хорошие! – она протянула мальчикам большую коробку с подарком.
– Спасибо, тетя Надя! – близнецы бросились обнимать ее.
Время и любовь сделали свое дело – детские сердца умеют прощать. Максим, который теперь был частым гостем в доме, принес огромный торт.
– Ну что, именинники, загадывайте желание!
– А оно уже сбылось! – заявил Артем, задувая свечи.
– Правда? – удивилась Полина. – И какое же?
– У нас теперь есть настоящая семья! – серьезно ответил Дима. – И скоро будет сестренка!
Вечером, когда гости разошлись, а мальчики играли в доме, взрослые сидели в беседке. Надежда держала в руках старый фотоальбом.
– Смотрите, что я нашла! – она открыла страницу с фотографией Марины. – Она всегда так светилась, когда была счастлива.
– Теперь я вижу такой же свет в глазах мальчиков, – тихо сказала Полина. – Потому что они любимы. И знают это….
– А помните, как все начиналось? – задумчиво произнес Никита. – Тот страшный период, когда я думал, что теряю детей…
– Но жизнь все расставила по своим местам, – Сергей приобнял Надежду. – Иногда нужно пройти через темноту, чтобы увидеть свет.
Из дома донесся звонкий смех близнецов – они затеяли какую-то новую игру с Чарли. Полина улыбнулась, поглаживая живот. Малышка тоже словно откликнулась на этот смех, легонько толкнувшись.
– Знаете, – сказала она, – я верю, что настоящая любовь способна исцелить любые раны. Нужно только дать ей шанс.
В этот момент с небес упала первая звезда, оставляя за собой светящийся след. Загадывать желания не было нужды – все самые важные желания уже сбылись. А впереди их ждало еще много счастливых дней, наполненных любовью, смехом и теплом семейного очага.