Цыганку-гадалку бросили к рецидивисткам, но один взгляд на ладонь начальника всё решил…

Не преступница. А ты взял и закрыл ее в СИЗО, будто это какая-то рецидивистка. Ты хоть понимаешь, что это был ложный донос? Прямое нарушение уголовного кодекса?» «Я просто… Я не думал, что все вот так обернется».

Станислав медленно выдохнул. «Теперь будет по-другому. Все материалы переданы в прокуратуру.

Мы нашли доказательства, что Борис и Ольга Викторовна тебя подговорили. А ты, исполнитель, ты отвечаешь за действия. Понимаешь?» Морозов сжал губы.

Он знал, его могут уволить, а могут и посадить. «Давайте, я помогу. Я сам напишу рапорт, дам показания.

Поможешь. Обязательно поможешь», – кивнул Станислав. «Но не ради нас.

А ради девочки, которую ты посадил за решетку». Уже на следующий день Ольгу и Бориса вызвали в полицию. Им предъявили обвинение: ложный донос, клевета, давление на следственные органы.

Станислав лично настоял, чтобы им дали условный срок и обязали выплатить компенсацию Анне. А та, наконец, была полностью оправдана. Ее отпустили под домашний арест, а через два дня и вовсе сняли все ограничения.

Когда Станислав Петрович приехал к ней домой, Лариса со слезами встретила его у порога. Она перекрестила его: «Храни вас Господь.

За все, что вы сделали для моей девочки». «Это вы ее вырастили такой», – мягко сказал он. «Я только помог чуть-чуть».

«А вы…» – Лариса вдруг замялась, но договорила. «Вы ей нравитесь». Станислав ничего не сказал.

Только улыбнулся. Через неделю он вновь навестил Анну. Девушка уже немного пришла в себя.

Она сидела у окна и гладила Марусю, которая все это время не отходила от нее ни на шаг. «Как ты?» – спросил он, входя. «Лучше, спасибо.

Можно с тобой поговорить?» «Конечно». Станислав сел напротив и вдруг, совсем не по-деловому, сказал: «Анна, тогда, когда ты держала мою руку, я почувствовал, будто ты мне не просто гадала.

Ты как будто вытащила меня из той ямы, в которую я скатился после развода, после всей этой боли. Я не могу этого забыть». Она молчала, не перебивая.

А он продолжал: «Мне казалось, что я просто начальник СИЗО, пожилой, уставший человек. А ты… ты напомнила, что я еще живой…