С самого детства во дворе ребята дразнили Анну цыганкой. Хотя, строго говоря, это было не совсем так.
Отец у нее был обычным русским мужчиной, а вот мать, настоящая цыганка, с крепкими традициями и верой в древнюю мудрость своего народа. Они познакомились случайно. Иван, отец Анны, работал слесарем в ЖЭКе.
Было лето, он приехал на вызов менять смеситель в одной из квартир в Киеве. Спускаясь по лестнице после работы, он увидел у подъезда женщину в яркой юбке и с браслетами на запястьях. Она гадала какой-то пожилой даме.
Женщина с необычной энергетикой. Что-то притянуло его к ней. Ивану даже стало не по себе, руки немного задрожали.
Но он все же подошел и, стараясь скрыть волнение, сказал: «Погадай, красавица, что меня впереди ждет?». Цыганка улыбнулась, посмотрела на него снизу вверх и протянула ладонь. «Дай руку», сказала она.
Пальцы ее были теплыми и легкими. Она вела ими по линиям на его ладони и вдруг замерла. «Ты будешь счастлив с женщиной, которая ради тебя изменит всю свою жизнь».
Эти слова врезались Ивану в память. А вскоре они встретились снова. Потом еще раз.
И тогда стало понятно, та самая женщина, о которой она говорила, это и была она сама. Ее звали Лариса. Через некоторое время она стала тайком приходить к нему в гости, скрывая это от своих.
Так продолжалось почти три месяца. А потом она решилась. Оставила кочевую жизнь ради любви.
Иван сделал ей предложение, и они поженились. Через год у них родилась Анна, веселая, яркая девочка. Наполовину украинка, наполовину цыганка.
Внешне у нее почти не было явных черт таборной крови, но дети в округе знали, кто ее мать, и дразнили за это. Хотя Лариса никогда не скрывала своего происхождения. Более того, ее родная мать, бабушка Анны, время от времени приезжала к ним в гости, даже несмотря на то, что дочь ушла из табора.
Старая цыганка приняла выбор Ларисы. Говорила, любовь важнее правил. Она же стала первым человеком, кто начал учить Анну гадать.
И Анна оказалась способной. У нее был дар. Люди тянулись к ней, как будто чувствовали, что она может сказать им то, чего они боятся сами себе признаться.
Лариса тем временем работала на дому, шила одежду. Иван специально купил ей хорошую швейную машинку. В их квартире в Киеве было что-то вроде домашнего ателье, куда люди заходили не только за платьем, но и за словом.
Иногда Лариса гадала. В народе даже начали говорить: «Пойду к Ларисе, она скажет правду, как есть». Анна росла в этой атмосфере, шорох швейной машинки, запах трав, свечей, разговоры о судьбе и предначертании.
Она совмещала учебу с гаданиями. Училась она в Киевском национальном университете. Некоторые преподаватели даже обращались к ней за советом, правда, тайно.
Открыто никто не хотел признавать, что верит в цыганские гадания. Анна никому не отказывала, но всегда повторяла: «Я даю подсказку. Дальше ты сам решаешь».
Слава о ней распространилась. Люди приезжали даже из других городов Украины. Кто-то за советом, кто-то с надеждой.
После второго курса Анна решила съехать из родительского дома и поселиться в общежитии. Родители были в шоке. «Доченька, ну зачем тебе эта теснота? Дома ведь все есть», – причитала Лариса.
«Я хочу научиться жить сама», – спокойно отвечала Анна. «Вы же не вечные, а мне нужно уметь все самой». Иван поддержал жену.
«Может, пусть пока дома поживет? Ну зачем ей эти трудности?» «Нет, пап. Я уже решила», – твердо сказала Анна. Так она оказалась в маленькой комнатке студенческого общежития в Киеве.
Было трудно, но она не жаловалась. Ее поддерживала только кошка, которую она подобрала на улице и назвала Маруся. Маруся быстро освоилась, нашла свое место и стала настоящей подругой.
Анна продолжала учиться и иногда гадала, чтобы подзаработать. Особенно, когда отец сильно заболел. Лечение было дорогостоящим, и тогда она снова начала гадать всем желающим, но брала символическую плату, не из жадности, а из уважения к своему дару…
Однажды к ней приехал солидный мужчина, предприниматель из Харькова. Он не представился, просто протянул ладонь и сказал: «Скажи, что меня ждет». Анна посмотрела, провела пальцем по линиям и сказала: «Будут завистники.
Вас попытаются обмануть, но вы сможете все преодолеть, если не поддадитесь на первую же сделку». Мужчина уехал, а спустя пару недель до нее дошли слухи, его хотели обмануть в бизнесе, жена и ее любовник. Но он вовремя все раскусил.
Потом он даже приезжал к Анне с подарками, благодарил. Но она ничего не взяла. «Не за этим я вам гадала», твердо ответила она.
Тем временем ее мать шила без остановки, чтобы собрать деньги на лекарства. Иван лежал в больнице. Лариса брала любые заказы, даже самые мелкие, лишь бы хватило на таблетки.
Так и жили, как пчелки. И казалось, трудности лишь сплачивают их. Но именно тогда, когда казалось, что судьба медленно начинает отпускать хватку, Анна встретила его.
Это случилось в парке Шевченко в Киеве. Анна, как обычно, сидела на скамейке и гадала прохожему мужчине. Солнце пробивалось сквозь листву, в воздухе витал запах сирени.
К ней подошел человек, попросил взглянуть на ладонь, хотел узнать, изменяет ли ему жена. Анна сосредоточенно смотрела на его руку, когда вдруг кто-то случайно задел ее сумку. Та упала на асфальт, из нее высыпались тетради.
«Ой, простите, пожалуйста. Я не хотел». Сразу начал извиняться молодой человек, наклоняясь и помогая собрать все обратно.
«Честно, я нечаянно». Анна подняла глаза, перед ней стоял парень примерно ее возраста, слегка взъерошенный, но с добрыми глазами. «Все в порядке».
«Спасибо», спокойно ответила она, принимая тетради. «Разрешите». «Я вам помогу», он улыбнулся.
«Я Артем». «Анна», сказала она в ответ, не выказывая эмоций. Боль за отца по-прежнему не отпускала.
Прохожий, которому она гадала, заметив, что вмешались в его сеанс, быстро удалился. А Артем, воспользовавшись моментом, тихо сказал: «Знаете, я редко это говорю, но вы невероятно красивая.
Без макияжа. По-настоящему. Косметику я использую нечасто, только если праздник», ответила она все так же спокойно.
Он вдруг замешкался, словно борясь с внутренним волнением. «У тебя проблемы?», осторожно спросил он. «Да.
Папа болен. Мы с мамой стараемся собирать деньги на лечение. Но пока все это слишком сложно».
«Прости, наверное, не стоило знакомиться так». «Я… Я специально задел твою сумку.
Мне просто понравилось, что ты все это делаешь». «Понравилось, как ты разговаривала, и я не знал, как подойти». Анна вздохнула…
В любой другой ситуации, возможно, она бы отреагировала резко. Но парень стоял перед ней, и в его глазах было что-то настоящее, искреннее, стеснительное. «Так значит, вот как ты знакомишься с девушками?» Слегка улыбнулась она.
«Впервые. И мне стыдно, правда», проговорил Артем. «Ладно», махнула она рукой.
«Главное, тетради не испачкались. Спасибо, что помог». С тех пор они начали общаться.
Первое время Анна скрывала это от матери. Слишком тяжелое было время, не до романтики. Но Иван, ее отец, понял все без слов.
Когда дочка пришла к нему в больницу, он сразу заметил, как она светится. «Доча, если ты кого-то полюбила, не бойся. Не скрывай чувства», мягко сказал он.
«Пап, ты о чем?» Удивилась Анна. «Я хоть и лежу, но все вижу. Ты изменилась.
У тебя в глазах что-то новое. И не переживай, мама не осудит. Она ведь сама когда-то сделала свой выбор.
Главное, чтобы человек был хороший». Анна обняла отца, слезы подступили к глазам. «Ты у меня самый лучший», прошептала она.
Отец погладил ее по плечу. «Живи, радуйся и не забывай, я справлюсь. Обязательно.
И ты будешь счастлива». С этого момента Анна перестала скрывать от мамы, что встречается с Артемом. Правда, Лариса сразу предупредила.
«Будь осторожна, Анночка. Сейчас парни разные бывают. У многих на уме только одно – постель».
Анна кивнула. Она знала, мама не из ревности это говорит, а из страха за нее. Артем тем временем рассказал, что живет с мамой и отчимом.
Его отец, Алексей, был когда-то крупным бизнесменом в Днепре, но погиб в ДТП, по слухам, конкуренты помогли. Официально это признали неисправностью тормозов. После этого его мать, Ольга Викторовна, впала в тяжелую депрессию.
Поначалу Артем жил у бабушки, пока мать не привела в дом нового мужчину, Бориса. С ним Артему было нелегко. Тот с самого начала не воспринимал его как сына, постоянно придирался и говорил, что парень – тряпка.
Но Артем терпел, учился в техникуме в Киеве, старался, как мог. Когда у него начались отношения с Анной, он даже стал меняться. Мать это заметила сразу.
Однажды она спросила Бориса: «Ты не замечаешь, что Артем стал другим?» «Вижу», – фыркнул Борис, «наверное, девушка у него появилась». «Вот и хорошо. Пусть женится, съезжает и нам спокойно».
«Ты только о себе и думаешь», – упрекнула его Ольга. «Но ты прав. Надо узнать, кто она».
Вечером она устроила сыну допрос за ужином. «Ну, рассказывай, кто она?» Артем не стал скрывать. «Ее зовут Анна.
Она учится в университете». Борис только хмыкнул. «Умная, значит.
А ты у нас всего лишь техник». «Это не важно», – спокойно вмешалась Ольга. «Главное, чтобы любили друг друга.
Правда, Артем?» «Правда, мам. Когда познакомишь нас с ней?» «Скоро. В субботу, если не будет занята».
«Ну вот и хорошо», – кивнула мать. Артем вышел из кухни, но чувствовал, что-то не так. Какой-то подвох.
Он рассказал об этом Анне, когда они встретились. Она взяла его ладонь, провела по ней пальцем, но потом вдруг сказала: «Я не буду тебе гадать».
«Почему?» «Потому что ты для меня особенный. Я не хочу знать наше будущее заранее. Пусть оно идет, как идет».
«Хорошо», – согласился он. «Но с родителями все в силе? В субботу?» «В силе», – кивнула она. «Только, если честно, я немного боюсь».
Всю оставшуюся неделю Анна немного нервничала. Хоть она и старалась не показывать виду, внутри будто поселилась тревога. В пятницу вечером, за ужином, она рассказала матери.
«Мам, завтра я иду знакомиться с родителями Артема». Лариса отложила вилку, пристально посмотрела на дочь. «Тебя что-то беспокоит?» «Не знаю, вроде бы и рада, а с другой стороны, не знаю, чего от них ожидать».
«Это тебе решать, Анночка. Главное, будь собой». «Я и собираюсь.
Посмотрим, как примут. А если нет, значит, это тоже знак». В субботу Анна выбрала свое самое нарядное, но сдержанное платье.
Немного макияжа, легкая укладка. Ей хотелось произвести хорошее впечатление. Артем приехал за ней на такси, видно было, что он тоже волнуется.
По дороге он непрерывно шутил, немного неуклюже, но старался. Где-то на полпути у Анны резко кольнуло сердце. Она даже согнулась, схватившись за грудь.
«Что с тобой?» Испугался Артем. «Все хорошо, просто сердце от радости стукнуло», выдавила она с улыбкой. Но на самом деле это было не от радости.
Скорее, от напряжения и внутреннего предчувствия. Когда такси остановилось у двухэтажного дома в пригороде Киева, Анна удивилась. Дом выглядел ухоженно, с дорогим фасадом…
Однако Артем не вел себя показушно. Он открыл перед ней калитку, и они вошли. Внутри пахло рыбой, в духовке, судя по всему, пекся пирог.
«Проходите, пожалуйста. Очень рады вас видеть», сказала Ольга Викторовна, мама Артема, и даже взяла Анну за руку. С кухни вышел Борис.
Он кивнул, пробурчал «здрасте» и сел за стол. Стол был накрыт богато, закуски, салаты, пирог, компот. Все выглядело красиво и дорого.
Но атмосфера была натянутой. Впрочем, Анна старалась держаться уверенно. Говорила спокойно, вежливо.
Ответила на вопросы о себе, об учебе. «А чем занимаются ваши родители?» Вдруг спросила Ольга Викторовна. Анна не стала юлить.
«Мама – портниха, работает на дому. Папа сейчас болеет, был слесарем. Мама, кроме того, иногда гадает.
Ну и я тоже, когда просят». Повисла гробовая тишина. «То есть, вы цыганка?» Не удержалась Ольга.
«Мама цыганка. Папа русский. Но я не скрываю своих корней», твердо ответила Анна.
Борис среагировал нейтрально. Но в глазах Ольги Викторовны вспыхнуло презрение, страх или и то, и другое. Все закончилось быстро.
За столом больше не было живых разговоров. После еды Ольга увела Артема в сторону. «Ну, ты и дал, сынок.
Притащил в дом гадалку». «Мама, она нормальная.
И что, что цыганка? Ты сама к ним ходила, когда с отцом пыталась ребенка завести». «Не напоминай мне об этом. Я тебе говорю, она не для тебя.
Эти цыганки, они живут в своем мире, ни к чему хорошему это не приведет». Обида Ольги прозвучала так громко, что даже Анна, оставшаяся на кухне, это услышала. Слезы подступили к глазам.
Она встала, взяла сумку и вышла в коридор. «Простите, я, наверное, зря пришла», тихо сказала она Артему, когда тот выскочил за ней. «Нет, нет.
Прости, пожалуйста. Я не знал, что она так отреагирует. Прости.
Я и сама чувствовала, что будет что-то подобное», сказала Анна, вытирая слезы. «Но все равно пришла. Так что теперь? Мы расстаемся?» «Едва не плача», спросил Артем.
Анна посмотрела ему в глаза. На мгновение показалось, что сейчас она скажет «да», но потом мягко поцеловала его в щеку. «Это тебе решать.
Хочешь, звони». Она ушла. Вернувшись домой, матери сказала.
«Все прошло нормально». Но Лариса, умудренная жизнью, сразу поняла, дочь врет. В этот же день она пошла к мужу в больницу, чтобы поговорить с ним наедине.
«Как там Анна?» спросил Иван, увидев жену. «Была у родителей Артема. Сказала, что все хорошо.
Но я ей не верю». «Думаешь, не приняли?» «Похоже на то». Анна сразу ушла в комнату и больше не выходила.
«Что-то там случилось. Знаешь, если захотят, сами все расскажут. Не надо ее мучить.
Пусть все идет своим чередом», – сказал Иван. Тем временем Артем дома объявил матери и отчиму: «Хотите вы этого или нет, а я буду с Анной.
И, может, даже женюсь на ней». «Ты в своем уме?» закричала Ольга. «Она тебе не пара».
«Он взрослый. Пусть сам решает», – буркнул Борис и ушел. Оставшись с сыном, Ольга полчаса пыталась его отговорить.
Мол, слишком разная у них жизнь, мол, гадалка – это не профессия. Но Артем как будто не слышал. «Я уйду из дома, если вы будете мешать.
Я все равно буду с ней». «Ну хорошо. Только не спеши с женитьбой.
Поживите пока. Посмотри, что и как». «Только не вмешивайтесь», – ответил Артем.
«И я должен перед ней извиниться. За тебя. За Бориса даже не буду.
Ему кажется все равно». Ольга хотела что-то возразить, но промолчала. Она поняла, сын настроен решительно.
Хотя внутри у нее уже зрел новый план. Несмотря на то, что внешне Ольга Викторовна приняла решение сына, внутри она и не думала отступать. Она была убеждена, Артем просто увлекся, а это увлечение со временем пройдет…
Но если не повлиять сейчас, парень может совершить глупость, связать свою жизнь с цыганкой-гадалкой. А это, по ее мнению, означало полное падение по социальной лестнице. Ее план был прост: отвлечь сына на более подходящую кандидатуру.
Вспомнила, что у ее давней подруги есть дочь, Юлия. Старше Артема на пять лет, но зато стабильная, серьезная, с работой и деньгами. По мнению Ольги, идеальная кандидатура.
Она даже собиралась пригласить Юлию в гости под предлогом случайного чаепития. Но не успела. Артем пришел домой, собрался с духом и заявил:
«Я поговорил с Анной. Она простила. Мы снова вместе.
И я сделал ей предложение. Она согласилась». У Ольги как будто земля ушла из-под ног.
«Что?» – только и выдавила она. «Когда ты успел? И почему не посоветовался?» «А что тут советоваться? Это моя жизнь!» Ольга хотела закричать, устроить скандал, но сдержалась. И тогда решила: если по-хорошему не выходит, значит, будет по-другому.
В ту же ночь, лежа в постели рядом с Борисом, она заговорила: «Надо что-то делать». «А что ты хочешь? Убрать ее?»
«Не убить, конечно», – фыркнула она. «Но так, чтобы Артем сам ее бросил. Или чтобы она исчезла.
У меня есть один знакомый в полиции. Андрей. Можно попробовать через него.
Только аккуратно, без глупостей. Никаких убийств и насилия. Я хочу, чтобы все выглядело законно.
Ну, можно надавить через ее деятельность. Она ведь гадает за деньги?» «Иногда, да». «Вот.
Значит, занимается предпринимательством без регистрации. Это уже нарушение». Утром Борис позвонил своему знакомому, капитану Морозову.
Тот выслушал его и ответил: «Есть у меня идея. Привлечь ее по статье за незаконную деятельность.
Мошенничество, услуги без лицензии, налоги не платит, все как надо». «Только не переусердствуй», – попросил Борис. «Девчонка молодая, не хочется ломать ей жизнь».
«Само собой», – усмехнулся следователь. «Просто посадим в СИЗО на пару недель. Пусть подумает».
Уже на следующий день к Анне домой пришли с обыском. Лариса пыталась защитить дочь. «Вы что, с ума сошли? За что ее арестовывать?» «Незаконная предпринимательская деятельность.
По закону имеем право», – ответили полицейские, демонстрируя ордер. Анна стояла спокойно. Ни паники, ни слез.
Она понимала, что это несправедливо, но сопротивляться не имело смысла. Пока они громили шкафы и переворачивали ящики, она собрала сумку и успела набрать номер Артема. Тот не отвечал.
Гудки. Потом тишина. Ее вели в наручниках, но не надели их, обвинение было слишком легкое для таких мер.
В участке ее передали следователю Морозову. Тот, глядя на нее свысока, проговорил: «Ну что, голубушка, доигралась?» «Я ничего не нарушала.
Люди сами приходят. Я им не обещаю чудес, я просто слушаю». «Да ты что?» – притворно удивился он.
«А деньги ты брала?» «Иногда, как благодарность. Никого не заставляла». «Ну вот.
Значит, вела коммерческую деятельность. Без регистрации, без налогов. Значит, мошенничество».
Анна вздохнула. «Вы это делаете не по своей воле. Кто-то попросил вас…
Я чувствую». «А ты еще и экстрасенс, значит?» – усмехнулся Морозов. «Я просто знаю.
И знаю, что у вас самого на душе камень. Вы не по совести поступаете». «Все, хватит философии.
Отведи ее в камеру», – скомандовал он дежурному. «Пусть посидит. Может, поймет, что ошибалась».
Анну посадили в общую камеру. Маленькое, душное помещение. Женщины, разные: кто молчит, кто смотрит с интересом, кто сразу проявляет агрессию.
Одна, мощная, с короткой стрижкой, сидела на нижней койке и читала книгу. На нее Анна обратила внимание. В ее фигуре было что-то холодное, опасное.
Сначала все было терпимо. Но спустя пару часов начались подколы. Кто-то прошипел:
«Цыганочка к нам пожаловала». «Что, карты не помогли?» Другие хихикали, предлагали посмотреть им судьбу за сигарету. Одна подошла слишком близко и попыталась толкнуть.
Анна держалась, но поняла, долго так не выдержит. Тогда она обратилась к той самой женщине с книгой: «Я знаю, вы тут главная.
Вы не просто так здесь. Но скоро выйдете. Ваш адвокат нашел доказательство, что вы невиновны».
Та отложила книгу, медленно встала, подошла вплотную и схватила Анну за горло. «Ты что, смерти моей хочешь?» Анна прохрипела: «Нет.
Я просто увидела вашу ладонь. Там все было написано». Женщина отпустила.
«Ты серьезно?» «Очень. И могу сказать больше, если позволите». «Ладно.
Смотри, если врешь, живой отсюда не выйдешь. Меня Валя зовут». «Анна».
«Очень приятно». Так началась их странная дружба. На следующий день к Вале действительно приехал адвокат.
Ему разрешили короткое свидание, и прямо там, в комнате для встреч, он выложил все, что удалось найти – показания свидетелей, документы, видео. Доказательства были весомыми. Через три дня Валентину отпустили на свободу за отсутствием состава преступления.
Перед самым уходом она подошла к Анне у решетки: «Ты была права. Спасибо.
Но совет тебе дам: не будь такой доверчивой. Тут не жизнь, а болото. Сожрут».
«Спасибо, Валя. Я запомню», – с благодарностью ответила Анна. После этого отношение к ней в камере резко поменялось.
Сначала с осторожностью, потом с настоящим уважением, к ней стали подходить остальные женщины. Кто-то просил погадать, кто-то просто выговориться. Даже надзиратели, суровые и поначалу равнодушные, стали относиться к ней с мягкостью, которой не позволяли себе ни с кем другим.
Все знали, эта девчонка – особенная. К ней начали приходить сотрудники СИЗО, кто-то спрашивал про здоровье матери, кто-то – про детей. Анна никому не отказывала.
И все держалось в тайне. Никто не хотел, чтобы начальник изолятора об этом узнал. Но скрыть это было невозможно.
Станислав Петрович, полковник в отставке, бывший следователь с носом на все происходящее, узнал об этом в тот же день, когда в камере Анны побывал его заместитель. Он не стал устраивать разборки. Просто дождался, пока придет нужный момент…
Через неделю он вызвал Анну к себе в кабинет. Конвоиры, заметно нервничая, привели ее. Никто из них не понимал, зачем цыганке понадобилось идти к самому начальнику.
Станислав Петрович был человеком серьезным. Когда-то он не мечтал стать начальником СИЗО, просто честно служил. За это и подняли.
Он изучал каждого арестанта, даже по мелочам. И когда Анна вошла, он внимательно на нее посмотрел. «Присаживайтесь.
Не бойтесь, здесь вас никто не тронет». «Спасибо», спокойно ответила Анна, садясь. «Вы умеете смотреть в судьбу?» – вдруг спросил он.
«Иногда. Но не каждому. И не всегда.
А мне сможете?» «А вы уверены, что хотите это знать?» «Абсолютно. Я человек честный. И если меня ждет что-то плохое, хочу знать об этом заранее».
Анна опустила руки на колени, закрыла глаза. Станислав тоже на миг прикрыл веки, будто почувствовал, что так нужно. А потом она поднялась, подошла к нему, взяла его руку.
Она приложила его ладонь к своему сердцу. «Поверьте мне, я говорю не как гадалка, как человек, все будет хорошо». Он кивнул, потом нажал кнопку вызова и велел устроить ей отдельную камеру, чтобы ни одна зечка не смела ее тронуть.
Так Анна оказалась в просторной одиночной камере. Ей приносили нормальную еду. Даже разрешили телефонный звонок, но она не стала звонить Артему.
Он сам не звонил. Значит, сделал выбор. Адвокат, которого прислал Станислав Петрович, был опытным.
Он буквально рыл землю, собирал информацию. И вскоре нашел правду. Он вышел на родителей Артема.
Лично с ними не встречался, но через нужные каналы получил информацию: именно они были инициаторами ареста. Именно Борис вышел на следователя Морозова, а Ольга настояла на обвинении. Когда он рассказал все это Станиславу Петровичу, тот молча выслушал.
А потом сказал: «Этого Морозова ко мне. Немедленно.
Но не в кабинет. В кафе». Вечером в уютном полупустом кафе на окраине Киева капитан Морозов нервно крутил в руках чашку кофе.
Напротив него Станислав Петрович, молчаливый и сосредоточенный. Его взгляд был холодным и цепким. За его спиной стоял еще один человек, начальник районного управления полиции.
«Присаживайся», – сухо бросил Станислав. «В ногах, как говорится, правды нет». Морозов сел, но чувствовал, что попал в ловушку.
Молча оглядел обоих мужчин, потом выдавил: «Я догадывался, что этим все и закончится». «Вот и хорошо», – спокойно ответил Станислав.
«Значит, сам все расскажешь. Без крика, без допросов, по-человечески». «Я… Я действительно получил просьбу от одного человека», – начал Морозов, сглатывая слюну.
«Пришел Борис, отчим этого Артема. У него знакомые, намекнули, что надо бы притормозить одну девицу. Никаких серьезных обвинений, просто задержать.
Типа работает без лицензии, налогов не платит». «А ты, конечно, согласился», – хмыкнул Станислав. «Даже не поинтересовался, кого сажаешь».
«Я думал, что это будет без последствий. Она ведь не преступница», – начал мямлить Морозов. «Именно…
Не преступница. А ты взял и закрыл ее в СИЗО, будто это какая-то рецидивистка. Ты хоть понимаешь, что это был ложный донос? Прямое нарушение уголовного кодекса?» «Я просто… Я не думал, что все вот так обернется».
Станислав медленно выдохнул. «Теперь будет по-другому. Все материалы переданы в прокуратуру.
Мы нашли доказательства, что Борис и Ольга Викторовна тебя подговорили. А ты, исполнитель, ты отвечаешь за действия. Понимаешь?» Морозов сжал губы.
Он знал, его могут уволить, а могут и посадить. «Давайте, я помогу. Я сам напишу рапорт, дам показания.
Поможешь. Обязательно поможешь», – кивнул Станислав. «Но не ради нас.
А ради девочки, которую ты посадил за решетку». Уже на следующий день Ольгу и Бориса вызвали в полицию. Им предъявили обвинение: ложный донос, клевета, давление на следственные органы.
Станислав лично настоял, чтобы им дали условный срок и обязали выплатить компенсацию Анне. А та, наконец, была полностью оправдана. Ее отпустили под домашний арест, а через два дня и вовсе сняли все ограничения.
Когда Станислав Петрович приехал к ней домой, Лариса со слезами встретила его у порога. Она перекрестила его: «Храни вас Господь.
За все, что вы сделали для моей девочки». «Это вы ее вырастили такой», – мягко сказал он. «Я только помог чуть-чуть».
«А вы…» – Лариса вдруг замялась, но договорила. «Вы ей нравитесь». Станислав ничего не сказал.
Только улыбнулся. Через неделю он вновь навестил Анну. Девушка уже немного пришла в себя.
Она сидела у окна и гладила Марусю, которая все это время не отходила от нее ни на шаг. «Как ты?» – спросил он, входя. «Лучше, спасибо.
Можно с тобой поговорить?» «Конечно». Станислав сел напротив и вдруг, совсем не по-деловому, сказал: «Анна, тогда, когда ты держала мою руку, я почувствовал, будто ты мне не просто гадала.
Ты как будто вытащила меня из той ямы, в которую я скатился после развода, после всей этой боли. Я не могу этого забыть». Она молчала, не перебивая.
А он продолжал: «Мне казалось, что я просто начальник СИЗО, пожилой, уставший человек. А ты… ты напомнила, что я еще живой…
Что есть за что бороться. Что я могу снова любить». Он немного смутился.
«Прости, если это звучит неуклюже. Но я бы хотел попробовать. Хоть я и старше тебя.
У нас разная жизнь. Но если ты не против». Анна подняла глаза.
В них не было страха. Не было сомнения. Только спокойствие и тепло.
«Я подумаю», – просто сказала она. «Только не торопи меня». «Никогда», – ответил Станислав.
«Я буду ждать столько, сколько нужно». Спустя пару дней после этого разговора Анна с матерью навестили отца в больнице. Иван уже чувствовал себя лучше.
После долгих недель борьбы, лечения и капельниц он наконец смог встать на ноги. Когда он увидел рядом с дочерью Станислава, то только кивнул. «Это ты его, да?» – шепотом спросил он жену.
«Она. И он ее», – с теплом ответила Лариса. «По глазам видно».
Станислав вежливо поклонился, подошел к Ивану и протянул руку. «Спасибо вам за такую дочь. Я, честно сказать, в жизни встречал немало людей, но таких, как Анна, единицы.
Береги ее», – только и сказал Иван. «А она уже сама все решит. У нас тут демократия».
Все рассмеялись. Пока отец проходил курс реабилитации, Станислав продолжал навещать Анну. Не как начальник, не как освободитель, а просто как человек, которому она не была безразлична.
Он познакомился с ее кошкой, Марусей, принес ей новый лежак и игрушки. Кошка, обычно осторожная, сразу залезла к нему на колени. Это был знак.
Анна и Станислав много гуляли, разговаривали, делились воспоминаниями. Он рассказал о том, как долго боролся с депрессией после развода. Как сам воспитывал дочку.
Как боялся доверять. А она – о своем детстве, о дразнилках во дворе, об обидах, о том, как впервые прочитала линию жизни. Они были разными.
Слишком разными. Но между ними родилось чувство. Не пылкое, как у подростков, а тихое, спокойное, настоящее.
Такое, которое не требует клятв и красивых речей. Екатерина, дочь Станислава, сначала настороженно приняла Анну. Но вскоре стала звать ее по имени, а потом сестренкой.
Когда девочка узнала, что именно Анна убедила отца не тянуть с операцией, то прижалась к ней и сказала: «Я знала, что ты добрая. Даже когда ты еще сидела в тюрьме»…
Анна не сдержала слез. Станислав тем временем решил помочь семье своей избранницы. Он добавил недостающую сумму к деньгам, полученным в качестве компенсации от родителей Артема, и полностью оплатил операцию Ивана.
Тот, узнав об этом, хотел отказаться, но Станислав не дал ему слова вставить: «Вы – часть ее жизни. А теперь и моей.
Значит, это мой долг». Операция прошла успешно. Через пару недель Ивану разрешили вставать, а спустя месяц – выписали.
Станислав предложил ему должность в хозяйственной части изолятора, на территории, где всегда не хватало толковых рук. Иван согласился. Он не чувствовал себя униженным, наоборот, был горд, что его снова ценят как мастера.
С Анной тем временем все шло по нарастающей. Университет она не бросила. Более того, ее восстановили официально и без всяких последствий.
Она стала еще более целеустремленной. Училась с усердием, писала диплом на тему, связанную с психологией и социологией. А Станислав – он не спешил.
Он ждал. И однажды, когда они сидели на лавочке у Днепра, он просто достал из кармана кольцо и тихо спросил: «Можно я буду рядом с тобой не только сегодня, но и всегда?» Анна посмотрела на него долго.
Потом взяла его руку, поцеловала в ладонь и прошептала: «Да». Свадьба была скромной, но очень красивой.
Без криков «горько», без длинных речей. Просто близкие, теплые взгляды и одна важная клятва – быть рядом, несмотря ни на что. Артем к тому времени уже ничего не пытался вернуть.
Он исчез из жизни Анны, как будто его никогда и не было. Его мать и отчим, пережив скандал и уголовное дело, потеряли бизнес, а вместе с ним – и влияние. Им пришлось перебиваться случайными заработками, и об Анне они старались больше не вспоминать.
А вот жизнь у Анны и Станислава только начиналась. Жизнь Анны и Станислава после свадьбы действительно стала другой, спокойной, надежной, с ощущением, что все, что было до этого, стало не испытанием, а подготовкой к чему-то настоящему. Они переехали в загородный дом в пригороде Киева, который Станислав купил еще во время службы, но так и не использовал по назначению.
Там было тихо, уютно, и каждый уголок словно впитывал в себя новую жизнь. С ними, конечно же, переехала Маруся, кошка быстро освоилась, нашла любимое место у камина и, казалось, одобряла выбор хозяйки. Станислав вставал рано, готовил Анне завтрак, а по выходным они вместе ездили на рынок на Подоле, выбирая продукты и цветы для сада…
Все это казалось простым, обыденным, но именно в этих деталях и скрывалось настоящее счастье. Екатерина, дочка Станислава, приезжала каждые выходные. Она быстро привязалась к Анне, делилась с ней своими девичьими секретами, спрашивала совета, как будто Анна была не мачехой, а родной старшей сестрой.
Когда девочка случайно назвала ее «мама», голос Анны задрожал. «Если ты не против, можешь меня так называть», – прошептала она, прижимая девочку к себе. Станислав, стоявший рядом, отвел глаза.
Он знал, лучше момента быть не могло. Прошло несколько месяцев. Анна окончила университет с отличием.
Дипломная работа поразила комиссию своей глубиной. Ее приглашали остаться в аспирантуре, предлагали преподавать, но она выбрала другое: открыла собственный центр в Киеве, не эзотерический, не салон гаданий, а уютное пространство, где помогала людям советами, поддержкой и интуитивной терапией. Она называла это просто «разговор по душам».
И как ни странно, очередь к ней тянулась постоянно. Станислав наблюдал за этим с тихой гордостью. Он радовался, что дал ей не только свободу, но и опору, на которой она смогла вырасти еще сильнее.
Его уважали на службе, а теперь начали уважать и за пределами, как мужа той самой Анны, к которой люди шли с надеждой в глазах. А однажды вечером, когда солнце садилось за горизонт и сад наполнялся ароматом сирени, Анна вышла с кухни, подошла к Станиславу, обняла его за плечи и шепнула: «Нам нужно будет купить еще одну кроватку». «Ты нашла бездомного щенка?» – усмехнулся он, не сразу уловив смысл.
«Нет, я беременна». Он сначала замер, потом встал, взял ее за талию и закружил прямо на террасе. Маруся с удивлением спрыгнула с подоконника и мяукнула, будто не одобрила суету.
А потом все стало как в кино: цветы, слезы, смех, благодарность. Вечером Станислав съездил в магазин, купил самый большой букет роз и торт, хотя был уже вечер. Даже привез двойную пайку из части, сказал, что у него праздник.
Всем, кто знал их историю, новость о беременности казалась чудом. А для них это было подтверждением: судьба может быть доброй, если не бояться идти навстречу ей. А что же Артем? Он пытался строить жизнь с другими.
Но каждый раз все заканчивалось одинаково: недоверие, нестабильность, пустота. Его мать больше не вмешивалась, ей теперь было не до чужих судеб. Ее заботила только одна мысль: где взять деньги, чтобы не остаться на улице…
Бизнес, от которого когда-то так надменно отмахивались, теперь принадлежал другим. А о той девочке с глазами как небо, которую они когда-то отправили за решетку, Ольга старалась не вспоминать. Но однажды она все же наткнулась на ее фотографию в украинском журнале.
Статья называлась «Женщина, которая видит душу». На снимке Анна сидела с ребенком на руках, а рядом с ней – строгий, но добрый мужчина. Станислав.
Ольга закрыла журнал. Ей стало горько. Потому что где-то глубоко внутри она поняла: та девочка, которую они пытались сломать, выстояла.
И построила свою жизнь с тем, кто по-настоящему увидел в ней ценность.