Глеб спешил к умирающей дочке и взял сиротку с собой. А когда девочка прочитала инструкцию к препарату на шведском он ЗАСТЫЛ от услышанного…

Лада права. Главное — не забрасывать лечение. Старушка усмехнулась и поставила перед ним чашку.

«Ну что же, попробуй, раз уж внучка так настаивает». Он зачеркнул ложкой густое варенье и размешал его в чаю. Пар поднимался над чашкой, наполняя воздух теплым, сладким ароматом.

Глеб сделал глоток и кивнул. «Хорошо». Лада просияла.

«Правда?» «Правда». «Если уж лечиться, то только так». Они сидели за столом, пили чай, и впервые за весь этот день Глеб почувствовал, как его напряжение немного спадает.

В этом старом доме среди скрипучих половиц и выцветших обоев было нечто настоящее, что он давно потерял. Но вскоре он вспомнил о звонке, который ждал. Глеб достал телефон и посмотрел на экран.

До вечера оставалось совсем немного. «Мне скоро нужно ехать», — сказал он, поднимаясь. Лада тут же нахмурилась.

«Ты ведь вернешься?» Он посмотрел на нее. «Конечно». Она кивнула, но в глазах все равно читалось сомнение.

«Обещаешь?» Он снова сел и, протянув руку, серьезно посмотрел ей в глаза. «Лада, я всегда держу обещания». Девочка поколебалась, затем положила ладонь на его руку.

«Тогда хорошо». Глеб еще раз посмотрел на Зинаиду Васильевну, убедился, что она приняла первую таблетку и только тогда направился к выходу. «Спасибо, сынок», — тихо сказала старушка, провожая его взглядом.

Он не ответил, просто кивнул. Садясь в машину, Глеб чувствовал, как в груди нарастает глухая тревога. Теперь предстояло узнать правду.

Глеб сидел за рулем, мрачно вглядываясь в дорогу. Внутри него росло напряжение, он чувствовал, что ответы, которых он так боялся, уже близко. Леонид должен был позвонить в любое мгновение.

Город встретил его холодными огнями уличных фонарей, потоками машин и толпами людей, которые спешили по своим делам, даже не подозревая, какая буря сейчас разыгрывается в голове одного человека. Глеб свернул в сторону лаборатории, но не успел припарковаться, как телефон в кармане завибрировал. Он тут же ответил.

«Ну?» Его голос прозвучал резче, чем он рассчитывал. На другом конце линии послышался вздох. «Глеб», — голос Леонида был серьезным.

«Все плохо». Глеб сжал руль, но промолчал, ожидая подробностей. «Препарат, который тебе дали, это не тот, что должны были вводить твоей дочери.

Его состав полностью отличается от оригинального лекарства», — продолжил Леонид. «И самое страшное, Глеб, дозировка просто чудовищная. 200 миллиграммов — это в три раза больше, чем можно давать ребенку».

Глеб закрыл глаза. Все, что он подозревал, подтвердилось. «Значит, ее травили», — его голос прозвучал глухо.

Леонид замялся. «Я не хочу делать поспешных выводов, но, да, похоже на то». Глеб чувствовал, как его заполняет гнев.

Ему хотелось немедленно поехать в больницу и потребовать объяснений. Но он знал, что если сорвется сейчас, если пойдет на пролом, он может только навредить. «Кто имел доступ к лекарствам?» — спросил он, пытаясь держать себя в руках.

«Главный врач, медсестры и, конечно, аптека при больнице». «Но это не значит, что все они в этом замешаны», — ответил Леонид. «Если ты хочешь разобраться, действуй осторожно».

«Осторожность». Глеб понимал, что теперь ему придется играть по-другому. «Спасибо, Леня».

«Держи меня в курсе», — сказал тот и повесил трубку. Глеб откинулся на сиденье. Теперь он знал, что его дочь отравили сознательно.

И он намерен был выяснить, кто за этим стоит. Прежде чем возвращаться в больницу, он решил заехать домой. Ему нужно было перевести дух, собраться с мыслями и решить, что делать дальше.

Квартира встретила его тишиной. Без Киры дом казался пустым, холодным, словно в нем давно никто не жил. Глеб прошел в детскую комнату и сел на край кровати дочери.

Здесь все оставалось так, как в день, когда ее увезли в больницу. Полка с любимыми книгами, аккуратно сложенные игрушки, ночник в виде луны, который она всегда просила оставить включенным. Глеб взял с полки плюшевого зайца.

Тот был немного потрепан, с едва держащимся на месте бантом. Кира не расставалась с ним с трех лет. Он провел пальцем по мягкой ткани и тяжело вздохнул.

«Мы справимся, малышка. Я тебе обещаю». Его телефон снова завибрировал.

Глеб взглянул на экран, неизвестный номер. Он нахмурился, но ответил. Глеб Сергеевич, голос на другом конце, был глухим, словно говорящий, специально искажал его.

«Вам лучше не совать нос туда, куда не следует». Глеб почувствовал, как внутри все жалось. «Кто это?» «Неважно.

Просто дружеский совет, несите свой богатый нос туда, где вам не место». Глеб сжал телефон в руке так, что костяшки пальцев побелели. «Если что-то случится с моей дочерью, я вас закопаю».

В трубке раздался короткий смешок. «Уже случилось». Связь оборвалась.

Глеб замер, чувствуя, как холод пробирается внутрь. Он больше не мог медлить. Через 20 минут он уже входил в больницу.

Охранник снова задержал его у входа, но в этот раз Глеб не собирался медлить. «Пропусти меня, Сергей». Его голос был низким, угрожающим.

Уже поздно, попытался возразить охранник, но Глеб метнул в него такой взгляд, что тот просто кивнул и отступил. Он быстрым шагом направился в кабинет главного врача. Дверь была приоткрыта, внутри кто-то переговаривался.

Глеб толкнул ее и вошел, не потрудившись постучать. «Мы должны поговорить». Главный врач, мужчина лет 50 с усталым лицом, оторвался от бумаг и поднял на него взгляд.

«Глеб Сергеевич, я же говорил, приемные часы закончились». Глеб подошел ближе и резко положил на стол бутылочку с препаратом. «Что это?».

Врач нахмурился. «Лекарство вашей дочери, как я понимаю?». «Нет.

Это не то, что вы прописали ей». В кабинете повисла тишина. «Я проверил состав.

Это не то лекарство». И дозировка, в три раза выше. Глаза врача расширились.

«Это невозможно, возможно», — холодно перебил Глеб. «И я хочу знать, как это попало в мою дочь». Врач побледнел.

«Глеб Сергеевич, я клянусь, я не имею к этому никакого отношения». Глеб прищурился. «Тогда кто?».

Врач медленно поднялся. «Это должна была быть ошибка. Кто-то перепутал упаковки».

Глеб ударил кулаком по столу, заставив того вздрогнуть. «Не ошибку мне в лицу суйте, а виновного». Врач провел рукой по лбу, явно лихорадочно что-то обдумывая.

«В доступ к лекарствам имеют медсестры, аптека, мне уже говорили. Но кто-то конкретный этим занимается?». Главврач тяжело выдохнул.

«Софья. Кто такая Софья?». «Старшая медсестра.

Она отвечает за выдачу лекарств». Глеб ощутил, как внутри него вспыхивает злость. «Где она?».

Врач замялся. «Я, я не могу так просто». Глеб наклонился ближе.

«Вы либо сейчас ведете меня к ней, либо я подниму такой скандал, что вам мало не покажется». Врач понял, что спорить бесполезно. «Хорошо.

Пойдемте». Глеб знал, что правда уже близко. И он не собирался останавливаться.

Глеб уже действовал. Едва он услышал от Леонида подтверждение, что его дочь действительно травили, как тут же позвонил своему знакомому детективу, Артему Громову. Тот был не просто юристом, а человеком, который знал, как выбивать правду и ломать даже самые неприступные стены.

Артем, голос Глеба звучал жестко, без лишних эмоций. «Дело срочное. Мне нужно, чтобы ты копнул больницу, особенно все записи о том, какие лекарства прописывались Кире.

Узнай, кто поставляет их, кто отвечает за хранение, кто дает распоряжение». Артем не стал задавать вопросов. «Сделаю…