Глеб спешил к умирающей дочке и взял сиротку с собой. А когда девочка прочитала инструкцию к препарату на шведском он ЗАСТЫЛ от услышанного…

Сколько у меня времени?» «Чем быстрее, тем лучше». «Значит, к утру будет первый отчет». Глеб не сомневался в его словах.

Артем был тем, кто никогда не обещал того, чего не мог сделать. Теперь оставалось разобраться с Софьей. Главврач, шагавший рядом с Глебом по пустому больничному коридору, явно нервничал.

Он то и дело поправлял воротник халата, кашлял и старался не смотреть в глаза мужчине, который двигался рядом с ним быстрым, твердым шагом. «Софья. Работает здесь уже 10 лет», — наконец заговорил он, стараясь звучать спокойно.

«Хорошая медсестра, ответственная». Глеб усмехнулся. «Да уж, настолько ответственная, что чуть не убила моего ребенка».

Главврач побледнел. «Я, я не знаю, Глеб Сергеевич. Я не хочу делать выводы, пока не поговорю с ней сам».

Глеб ничего не ответил. Он уже был достаточно зол, чтобы не слушать оправдания. Наконец они остановились у двери, на которой висела табличка кабинет старшей медсестры.

«Готовы?» — спросил врач, явно надеясь, что Глеб передумает. «Откройте». Главврач нервно постучал, затем повернул ручку.

Софья сидела за столом, разбирая какие-то бумаги. Женщина лет 35, с темными волосами, собранными в пучок, и глазами, которые слишком быстро заметались от беспокойства, как только она увидела вошедших. «О, Андрей Викторович!» Ее голос был ровным, но в нем чувствовалась напряженность.

«Что-то случилось?» Главврач закашлялся, но Глеб не дал ему говорить. Софья, он шагнул ближе, пристально вглядываясь в ее лицо. «Вы выдавали моей дочери лекарство».

Она моргнула. «Конечно. Я веду учет всех препаратов».

Глеб поставил на стол бутылочку с препаратом. «Это тоже выдавали вы?» Софья бросила короткий взгляд на бутылочку, но Глеб не пропустил едва заметную вспышку паники в ее глазах. «М, да.

Это препарат, который…» Она на секунду запнулась, подбирая слова. «…был прописан вашей дочери». «Неправда».

Глеб резко перебил ее. «Это не тот препарат». Софья нахмурилась.

«Простите, но я не понимаю, о чем вы говорите. Это не тот состав, не та дозировка, и это не то, что прописал врач». Женщина попыталась сохранять спокойствие, но ее пальцы начали заметно дрожать.

Возможно, произошла ошибка, ошибки не бывают, когда ребенку дают лекарство, которое медленно его убивает. Глеб стукнул кулаком по столу, заставив ее вздрогнуть. Главврач нервно замялся.

«Софья, если это правда, вам лучше рассказать все сейчас». Медсестра сглотнула. «Я, я просто раздаю препараты.

Я не знаю, что там внутри. Я беру их в аптеке, отдаю медсестрам, и они ставят капельницы». Глеб прищурился.

«А кто привозит эти препараты?» Она перевела взгляд на главврача, явно надеясь, что тот поможет ей выпутаться. Лекарства поставляются централизованно. Через фармкомпания начал было тот, но Глеб перебил его.

«Конкретно это кто привез?» Софья отвела взгляд. Последние несколько партий поступали через нового поставщика. Глеб сжал кулаки.

«Имя?» «Я не знаю». Выпалила она. «Врете, холодно», бросил он.

Она нервно сглотнула, затем, наконец, выдавила «Успенский Егор Дмитриевич». Глеб почувствовал, как будто его ударили по голове. Егор Дмитриевич.

Его отец. В кабинете повисла гробовая тишина. Глеб смотрел на Софью и впервые в жизни не знал, что сказать.

«Ты уверена?» Спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, но даже он сам слышал, как в нем дрожит злость. Софья сглотнула. «Он, он нашел меня через моего мужа.

Сказал, что хочет помочь с лекарствами. Говорил, что сможет достать нужное средство дешевле». Глеб медленно выдохнул, пытаясь осознать сказанное.

«Вы понимали, что даете моей дочери не то?» Софья отвела взгляд. «Я, я не знала точно, я просто…» Глеб не дал ей закончить. «Вы хотели деньги?» Она жалась.

«У меня трое детей. Муж в долгах. Он сказал, что если я помогу, он закроет часть кредита».

Глеб отвернулся, пытаясь успокоиться. «Ты даже не знаешь, что ты сделала». Софья вцепилась в стол, ее плечи дрожали.

«Я не думала, что это… Я, я просто хотела, чтобы семья…» Глеб больше не слушал. Он развернулся и пошел к выходу. Главврач молча смотрел на него, не решаясь сказать ни слова.

Когда Глеб уже взялся за ручку двери, Софья вдруг всхлипнула. «Простите». Глеб замер на секунду.

«Прощение просите у Киры». И вышел. Он чувствовал только ярость.

Теперь он знал, кто хотел убить его дочь. Его собственный отец. Эта неделя превратилась в настоящую бурю.

Глеб не помнил, когда в последний раз спал нормально, его мысли не давали покоя ни днем, ни ночью. Все, что он когда-то считал прочным, незыблемым, оказалось хрупкой иллюзией. Артем работал без остановки.

К тому моменту, как Глеб узнал о причастности отца, адвокат уже копнул достаточно глубоко, чтобы у них появились первые серьезные зацепки. Успенский-старший засветился в нескольких мутных схемах с поставками лекарств, сообщил Артем, когда они сидели в его офисе, заваленном документами. Это не просто случайность.

Он целенаправленно занялся фармацевтикой, причем неофициально. Глеб сидел напротив него, крепко сцепив пальцы в замок. Он финансировал подставную фирму, которая заключала контракты на поставку медикаментов в частные и государственные клиники, продолжил Артем, просматривая распечатки с банковскими переводами.

Фирма, конечно, на нем не числится, но все проведено через его доверенных лиц. То есть он использовал подставные компании, чтобы распространять фальшивые лекарства? Глеб говорил медленно, тщательно проговаривая каждое слово. Артем кивнул.

«Именно. Но твоя дочь здесь – особый случай. По моим данным, Кира – единственный пациент, которому назначили этот препарат.

Ни в одной другой больнице города его не использовали». Глеб напрягся. Значит, он сделал это намеренно.

Артем тяжело выдохнул и отложил бумаги. «Пока у нас нет доказательств, что он целенаправленно травил Киру. Но то, что он знал, что поставляет некачественное лекарство – факт».

Глеб сжал кулаки. «Мне не нужны доказательства. Я знаю, на что он способен».

Артем скептически поднял бровь. «Личные догадки в суде не прокатят, друг. Нам нужно четкое подтверждение».

Глеб молчал. В его голове шумело. Отец всегда был жестким, холодным, но он не мог поверить, что тот опустился до покушения на жизнь собственного ребенка.

«Надо вывести его на чистую воду», – сказал он наконец. Артем скрестил руки на груди. «У тебя есть план?» Глеб посмотрел на него…