Глеб спешил к умирающей дочке и взял сиротку с собой. А когда девочка прочитала инструкцию к препарату на шведском он ЗАСТЫЛ от услышанного…

«Сделаем так, чтобы он сам признался». Они разрабатывали план два дня. Глеб не просто хотел разоблачить отца, он хотел, чтобы тот не смог выкрутиться.

Для этого они решили использовать старый проверенный метод – подставной разговор. Артем организовал скрытую запись, а Глеб лично собирался поговорить с отцом, чтобы вытянуть из него признание. «Он подозревает, что ты что-то узнал», – уточнил Артем, когда они сидели в машине, обсуждая детали.

Глеб покачал головой. «Думаю, пока нет». «Но он уже чувствует, что я копаю».

Артем кивнул. «Тогда не действуй слишком резко. Дай ему возможность почувствовать себя в безопасности, чтобы он заговорил».

Глеб сжал руль. «Я сделаю все, что нужно». Артем посмотрел на него внимательно.

«Глеб, ты готов к этому?» Глеб не сразу ответил. «Честно?» «Я не знаю». Еще недавно он бы ни за что не поверил, что его отец способен на такое.

Но теперь, теперь он знал правду. «Главное, не сорвись», – предупредил Артем. «Нам нужно его признание».

Глеб кивнул. «Не волнуйся. Я все сделаю чисто».

Артем вздохнул. «Хорошо. Тогда действуем».

Они переглянулись. Их ловушка была готова. На следующий день Глеб позвонил отцу.

«Нам надо встретиться», – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. «О чем речь, сынок?» Голос Егора Дмитриевича был, как всегда, спокойным. «О бизнесе?» «Хочу обсудить один проект».

«Молчание». «Хорошо. Где встретимся?» «В твоем кабинете».

«Вечером?» «Ладно, жду тебя». Глеб медленно положил трубку. Теперь оставалось только сыграть свою роль.

Он знал, что эта встреча изменит все. Глеб ехал на встречу с отцом, сжимая руль так, что костяшки побелели. Внутри него бурлила ярость.

Но он понимал, если хочет довести все до конца, он должен оставаться хладнокровным. Этот разговор будет не просто неприятным. Он станет концом их отношений.

Офис Егора Дмитриевича находился в центре города, в одном из тех строгих серых зданий, где все пропитано властью, деньгами и холодным расчетом. Охраннику входа узнал его и молча кивнул, пропуская внутрь. Когда Глеб вошел в кабинет, отец сидел за массивным дубовым столом, небрежно перебирая бумаги.

«Ну, здравствуй, сынок», произнес он, даже не поднимая головы. Глеб молча сел напротив. «Долго не виделись», продолжил Егор Дмитриевич, наконец откладывая документы и внимательно изучая сына.

«У тебя какой-то вид, нервный». Глеб улыбнулся краешком губ. «Да, нервы у меня в последнее время на пределе».

Отец чуть наклонил голову, будто изучая его. «Ты ведь не о бизнесе хотел поговорить, верно?» Глеб выдержал паузу. «Верно».

Отец кивнул, будто уже все понял. «Значит, ты узнал». Глеб почувствовал, как внутри все жалось.

«И что я должен был узнать?» Егор Дмитриевич откинулся в кресле, сцепив пальцы в замок. «Оставь. Я не дурак.

Если ты здесь, значит, уже все выяснил». Глеб посмотрел прямо в его ледяные глаза. «Тогда скажи мне сам».

Егор усмехнулся. «Я знал, что ты умный мальчик. Весь в меня».

Глеб стиснул зубы. «Значит, ты даже не собираешься отрицать, что отравил мою дочь». На мгновение в кабинете воцарилась мертвая тишина.

Отец слегка приподнял брови. «Какая резкость, Глеб? С чего ты решил, что это было отравление?» Глеб медленно наклонился вперед. «Потому что я проверил лекарство.

Я знаю, что оно было не тем, что прописали врачи. Я знаю, что дозировка была смертельной. И я знаю, что ты стоял за этими поставками».

Егор улыбнулся. «Допустим». «Допустим?» Глеб почувствовал, как в нем закипает злость.

«Это все, что ты скажешь». Отец чуть качнулся в кресле, как будто этот разговор был легким развлечением. «Ты думаешь, я хотел ее смерти?» С издевкой спросил он.

Глеб смотрел на него, не моргая. «А что еще это могло быть?» Егор наклонился ближе. «Я хотел избавить тебя от ошибки».

Глеб не сразу понял, что тот сказал. «Ошибки? Ты не понимаешь?» Егор вздохнул, покачав головой. «Этот ребенок разрушил твою жизнь».

Глеб почувствовал, как внутри все сжимается в ледяной ком. «Ты говоришь о моей дочери». Егор откинулся назад.

«Я говорю о бремени, которое ты нацепил себе на шею». «Бремени?» Глеб чуть наклонил голову, будто не веря своим ушам. Отец смотрел на него с холодным превосходством.

«Ты мог стать кем угодно. Я дал тебе все, чтобы ты выбрался на вершину. Но ты…» Он скривился, будто слово само по себе вызывало у него отвращение, влюбился.

Глеб вцепился пальцами в подлокотник. «И…» «И эта девка разрушила тебя. Она тянула тебя вниз, и когда она умерла, у тебя появился шанс начать все заново.

Но ты, вместо того, чтобы воспользоваться им, привязался к ее ублюдку». Глеб медленно выдохнул, стараясь не сорваться. «Этот ублюдок – моя дочь.

Это ошибка». Голос отца был ровным, почти спокойным. «Ты мог бы быть свободен.

Но ты снова позволил себе быть слабым». Глеб не мог поверить в происходящее. «Ты хотел убить ее», – прошептал он, не отрывая взгляда от лица отца.

«Я хотел спасти тебя», – поправил Егор. «Ты отравил мою дочь». Глеб ударил кулаком по столу, заставив бумаги разлететься….