Львицу бросили в море. Человек, к которому она подплыла, никогда не забудет тот день…

Утром он проснулся от глубокого ритмичного дыхания. Львица ночью перебралась ближе и лежала рядом, положив голову на скамью. Это не было угрозой, а скорее доверием. Иван не шевелился, боясь разрушить момент. Рана выглядела чище, хоть и не заживала. Львица съела рыбу и выпила воду.

Он сменил повязки, и она не протестовала, глядя на него спокойно. «Ты не просто выживаешь, ты борешься», — шепнул он. Вечером над лодкой пролетел дрон. Иван выругался и накрыл львицу брезентом, надеясь, что ее не заметят. Он знал: прятать льва вечно невозможно.

Но мысль о клетке или эвтаназии разожгла в нем решимость. Он позвонил другу из флота, который работал в заповеднике. Не объясняя, Иван сказал, что животное в беде. После паузы друг ответил: «Привези ее. Делай что угодно, но привези».

Наутро Иван подготовил лодку, укрыв львицу полотенцами и ремнем, чтобы она не упала. Она сама забралась, двигаясь медленно, но уверенно. Мотор взревел, и они двинулись к берегу. Иван говорил с ней, рассказывая о покойной жене и тишине, что окутала его после ее ухода. Львица слушала, подергивая ушами.

Ветер усилился, волны били в борт. Иван держал курс, боясь, что она запаникует, но львица сидела спокойно, доверяя ему. Это доверие стало его якорем.

Они достигли причала перед темнотой. Друг Ивана, промокший и потрясенный, встретил их. «Господи, Иван», — выдохнул он, увидев львицу. Вместе они провели ее по тропе к заповеднику — огромному, тихому, полному деревьев и воды.

У ворот львица остановилась и посмотрела на Ивана. В ее глазах было нечто глубже благодарности — узнавание. Она шагнула вперед, обернулась в последний раз и вошла в заповедник. Тени деревьев укрыли ее…