«Мама собирает всю родню у себя на шашлыки, мы тоже приглашены!» Муж протянул мне список продуктов, которые я должна купить за свой счет «20 кг говядины, 1кг красной икры, филе семги — 5 кг.» Я просто кивнула. Но на барбекю всех ждал сюрприз…
Сидя за рулем, Ольга посмотрела на дом, где остались ее муж и свекровь. В окне второго этажа горел свет. Вероятно, Сергей утешал рыдающую мать.
«Что ж», — подумала Ольга, заводя мотор, — «пора перестать быть хорошей девочкой и начать быть собой». Она выехала за ворота дачного участка, не оглядываясь. Впереди была неизвестность.
Но почему-то это больше не пугало. Только сейчас, освободившись от гнета бесконечных требований, она поняла, насколько тяжелым было это бремя. Валентина Петровна потеряла свое лицо перед родственниками.
Ее репутация щедрой хозяйки была разрушена. Возможно, это научит ее скромности. А может, и нет, но это уже не проблема Ольги.
Что касается Сергея, время покажет, сможет ли он наконец вырваться из-под материнского влияния или предпочтет и дальше быть послушным сыном, жертвуя собственной семьей. Ольга включила радио. Странно, но впервые за долгое время музыка казалась по-настоящему прекрасной.
И дорога домой — не такой уж длинной. Ольга переступила порог квартиры поздним вечером. Странное чувство — входить в собственный дом и знать, что ты одна.
Сергей остался на даче. С матерью. Разумеется, как всегда, его преданность принадлежала Валентине Петровне.
Она включила свет, бросила ключи на тумбочку и прошла на кухню. Глаза упали на календарь. Послезавтра платеж по ипотеке.
35 тысяч гривен. Еще 15 — коммунальные услуги. 100 тысяч в месяц уходили на обязательные платежи.
И при этом Валентина Петровна считала совершенно нормальным требовать 50 тысяч на один свой каприз. Ольга налила себе чай и села за стол. Телефон молчал.
Ни звонка, ни сообщения от мужа. Видимо, слишком занят утешением рыдающей матери, чтобы поинтересоваться, как жена добралась домой.
«Может, я слишком резко все сделала», — мелькнула мысль, но Ольга тут же отмела ее. Нет, мягкий подход не сработал бы. Она пыталась говорить.
Ее не слышали. Пыталась намекать. Ее игнорировали.
Иногда нужен взрыв, чтобы люди наконец обратили внимание. Телефон вдруг ожил, высветив имя Веры. «Ну что, как прошло?» — без предисловий спросила подруга.
Ольга усмехнулась. «Полный провал. Для свекрови».
Она коротко пересказала события дня. С каждым словом ей становилось легче, как будто с плеч снимали тяжелый груз. «Ого!» — присвистнула Вера.
«И где сейчас Сергей?» «На даче. Утешает маму».
«А ты как?» Ольга задумалась. «Знаешь, странно, но я чувствую облегчение. Как будто наконец сбросила огромный рюкзак, который тащила годами. Да, впереди, вероятно, скандалы, возможно, даже развод, но… Я больше не боюсь».
«Ты же понимаешь, что теперь свекровь тебя возненавидит?» — осторожно заметила Вера. «А раньше, значит, любила?» — рассмеялась Ольга. «Она меня терпела только из-за моей зарплаты, которую считала своей личной кредитной картой».
После разговора с подругой Ольга долго стояла у окна, глядя на ночной Киев. Огни многоэтажек, редкие прохожие, случайные машины — обычная жизнь, в которой каждый несет свой груз и борется со своими демонами.
Только сейчас она полностью осознала, насколько токсичными были ее отношения со свекровью и насколько слепым оказался Сергей, не желающий видеть очевидного. Телефон снова зазвонил. На этот раз — Сергей.
Ольга глубоко вдохнула, прежде чем ответить. «Да?»
«Ты представляешь, что ты наделала?» — голос мужа звучал глухо, сдерживая ярость. «Мама в истерике! Ей вызывали скорую! Давление подскочило до двухсот!»
Ольга закрыла глаза. Конечно, Валентина Петровна не упустила случай разыграть драму до конца. «Мне жаль, что ей плохо», — спокойно ответила она. «Но, возможно, это заставит ее задуматься о своем поведении».
«О своем поведении?» — взорвался Сергей. «Это ты опозорила ее перед всей семьей! Это ты подсунула испорченные продукты! Дядя Петр звонил, сказал, что у него было расстройство желудка.
Ты хоть понимаешь, что натворила?» «Сергей», — Ольга старалась говорить ровно, — «я купила дешевые продукты, но не испорченные. Если у дяди Петра расстройство, то, скорее всего, от алкоголя, который он поглощал еще до моего приезда».
«Ты все отрицаешь! Всегда так!» В трубке послышался звук удара, словно Сергей стукнул кулаком по столу. «Мама права! Ты никогда не любила нашу семью!»
«Нет, Сережа», — тихо сказала Ольга. «Я любила тебя. Очень сильно.
Но этого оказалось недостаточно, потому что ты всегда выбирал маму». На том конце повисла тишина.
«Знаешь что», — наконец произнес Сергей, — «оставайся пока дома одна. Мне нужно подумать, и маму нельзя оставлять в таком состоянии».
«Конечно», — спокойно согласилась Ольга, — «оставайся с ней сколько нужно». Она положила трубку и долго смотрела на потухший экран.
Внутри была пустота, но не болезненная, а какая-то светлая, почти умиротворенная, как будто наконец прорвался нарыв, который долго мучил ее. Ольга легла спать раньше обычного, но сон не шел.
Мысли крутились вокруг сегодняшнего дня, лица гостей, выражение шока на лице свекрови, растерянность в глазах мужа. Что теперь будет? Сможет ли их брак пережить этот кризис? И хочет ли она сама его сохранять?
Этот вопрос застал ее врасплох. Раньше такие мысли казались кощунственными. Семья превыше всего, нужно терпеть, приспосабливаться.
Но сейчас, когда барьер страха был сломан, Ольга вдруг поняла: она имеет право выбирать, с кем и как ей жить. Утром она проснулась от звонка.
На часах семь утра, на экране телефона — незнакомый номер. «Алло?»
«Ольга?» — голос Натальи, жены Алексея, звучал взволнованно. «Прости за ранний звонок. Я… я хотела поговорить…»
«Что-то случилось?» — Ольга села на кровати, моментально проснувшись. «Нет… то есть да!» — Наталья запиналась. «После вчерашнего… Алексей очень зол на тебя.
Все злы. Они считают, что ты специально опозорила Валентину Петровну!» «Я понимаю», — спокойно ответила Ольга. «Это было предсказуемо»…
