Мой муж Игорь целовался с двадцатилетней девчонкой прямо на корпоративе нашего салона красоты, не скрываясь, не стесняясь того, что половина наших сотрудников это видит….
Восемь лет брака рассыпались в одно мгновение. Восемь лет, когда мы вместе строили бизнес, делили постель, планировали детей, которые всё никак не получались.
Игорь говорил, время есть, Линка, не торопись. Он сам, оказывается, торопился в объятиях к стажёрке-визажисту. Я выскочила из клуба, не взяв пальто, и декабрьский воздух ударил по лицу, как пощёчина.
Около служебного входа лежал мужчина. Не старый, лет тридцати пяти, весь измятый, пьяный, с разбитой губой. Охранники клуба стояли над ним, обсуждая, что делать.
— Документы есть, живой, пусть отлёживается, — сказал один. — Да выкинуть его за ворота, чего возиться, — ответил другой. Я не понимаю до сих пор, что на меня нашло.
Может быть, в его лице я увидела такую же боль, какую чувствовала сама. Может быть, мне просто захотелось сделать что-то безумное, что причинило бы Игорю такую же боль, какую он причинил мне. — Это мой знакомый, — сказала я охранникам, — я его заберу.
Мужчина едва стоял на ногах, но когда я взяла его под руку, он посмотрел на меня удивлённо ясными глазами. — Спасибо, — прохрепел он, — но я не… — Молчите, — сказала я, — просто идёмте. Мы поймали такси.
Он назвал адрес на Васильевском острове, тихую улицу, старыми домами. В машине он молчал, прислонившись к окну, а я думала о том, что делаю что-то непоправимое. Но мысль о том, что Игорь, возможно, сейчас ищет меня по клубу, заставляла двигаться дальше.
Его квартира оказалась удивительно чистой для холостяка. Книги по медицине, аккуратная кухня, свежее бельё на кровати. Он извинился и пошёл в душ, а я стояла посреди чужой гостиной и не понимала, зачем пришла сюда.
Когда он вышел, чистый, в домашней одежде, с мокрыми волосами, я увидела совсем другого человека, усталого, но красивого. — Меня зовут Дамир, — сказал он, — и я не понимаю, почему вы мне помогли. Я не ответила…
Вместо этого я подошла к нему и поцеловала. Он не сопротивлялся, но и не проявлял инициативы. Просто позволил мне делать то, что я хотела.
Мы занимались любовью медленно, осторожно, словно оба понимали, что это способ забыть боль, а не найти счастье. Утром я проснулась от запаха кофе. Дамир стоял на кухне, уже одетый, и читал что-то в телефоне.
На столе стояли две чашки и тарелка с бутербродами. — Доброе утро, — сказал он, не поднимая глаз. — Я не знаю, как вас зовут.
Меня накрыла волна стыда. Что я наделала? Изменила мужу с первым встречным, потому что сама застукала его с девушкой? Это же абсурд, детский сад какой-то. — Алина, — ответила я, хватая свои вещи, — мне нужно идти.
— Подождите, — он попытался меня остановить. — Может быть, вы расскажете, что случилось? Вчера вы выглядели… Ничего не случилось. Я уже натягивала туфли.
Простите, это была ошибка. Я выбежала на улицу, не дослушав его ответа. Игорь встретил меня дома, сидя на кухне с чашкой чая, словно ничего не произошло.
Он даже улыбнулся, когда я вошла. — А вот и моя беглянка, — сказал он. — Испугалась корпоратива? Надо было предупредить, я бы тебя проводил.
Я стояла в дверях и смотрела на этого человека, с которым прожила восемь лет. Как он может так спокойно говорить со мной, когда еще несколько часов назад целовал другую? — Игорь, — начала я. — Кстати… — он перебил меня. Я тут подумал…
Может, нам действительно пора заводить детей? Ты же хотела. Салон теперь приносит стабильный доход. Можем себе позволить.
Он говорил так естественно, что я на секунду засомневалась. Видела ли я то, что видела? Может быть, мне показалось? Может быть, это была не измена, а просто дружеское общение, которое я неправильно поняла? — Ты что думаешь? — спросил Игорь, подходя ко мне. — Линка, ты какая-то странная.
Все в порядке? Он обнял меня, и я почувствовала знакомый запах его одеколона, смешанный с чужими духами. Тонкий, сладковатый аромат, который точно не был моим. — Где ты был вчера ночью? — спросила я. — Искал тебя, — ответил он, не моргнув.
Потом домой поехал, думал, ты уже здесь. А ты где была? Ложь. Самая наглая, циничная ложь.
И он даже не пытался сделать ее правдоподобной. Следующие три недели прошли в какой-то странной игре. Игорь изображал идеального мужа.
Покупал цветы, предлагал романтические ужины, говорил о нашем будущем. А я делала вид, что верю ему, и пыталась забыть ту ночь с Дамиром. Но забыть не получалось.
Не потому, что я влюбилась в незнакомца. Нет, это была именно ошибка, минутная слабость. Но теперь между мной и Игорем стояла тайна, которая с каждым днем становилась все тяжелее.
Я пыталась вернуться к нормальной жизни. Работала в салоне, встречалась с подругами, ходила с Игорем в кино. Но внутри росла тревога, словно я стояла на краю обрыва и знала, что рано или поздно упаду.
И я упала в то утро, когда проснулась с тошнотой и поняла, что у меня задержка. Десять дней задержки. Тест я покупала в аптеке на другом конце города, словно кто-то мог узнать меня и доложить Игорю.
Две полоски проявились сразу, ярко и отчетливо. Я сидела в ванной на закрытом унитазе и смотрела на эти полоски. Ребенок? Ну от кого? С Игорем мы занимались любовью ту же неделю, когда я была с Дамиром.
Математически оба могли быть отцом, но по датам… По датам больше шансов было у незнакомца и с той ночи. Я спрятала тест в косметичку и вышла к Игорю, который завтракал, читая новости в телефоне. — Как дела, солнышко? — спросил он, не отрывая глаз от экрана.
— Нормально, — ответила я. И это была моя первая ложь в нашей новой жизни, которая уже началась. Две недели я носила в себе эту тайну, как бомбу с часовым механизмом. Каждое утро просыпалась с мыслью.
Сегодня скажу Игорю. Каждый вечер ложилась спать, так ничего и не сказав. Я пыталась убедить себя, что ребенок от мужа.
Считала дни, перечитывала статьи в интернете о зачатии. Искала любые доказательства своей правоты. Если Игорь прекратит свои похождения, если мы действительно станем семьей, может быть, все наладится? Может быть, я смогу забыть ту ночь и жить, как будто ее не было? Но Игорь не прекращал…
Он стал осторожнее, но не честнее. Задерживался на работе, отвечал на звонки в другой комнате, ставил телефон экраном вниз, когда мы ужинали. Я видела эти мелкие признаки и понимала, что ничего не изменилось.
Он просто научился лучше скрывать. А тошнота усиливалась. По утрам я еле добиралась до ванной.
А Игорь спрашивал, не простыла ли я. Я кивала и бежала блевать, думая о том, как абсурдно все сложилось. В среду вечером я не выдержала. Игорь смотрел футбол, а я сидела рядом с ноутбуком, делая вид, что работаю с отчетами салона.
На самом деле, я читала форумы для беременных и пыталась понять, когда лучше сделать ДНК-тест. Телефон Игоря лежал на диване между нами. Он пищал от сообщений уже полчаса, но муж не обращал внимания.
Слишком увлекся матчем. На экране появлялись уведомления, и я невольно видела первые строчки. — Игорек, я скучаю.
Когда увидимся? Не могу больше. Ты обещал, что поговоришь с женой? — Поговоришь с женой. Значит, он не просто развлекается.
Он планирует уйти, планирует бросить меня ради двадцатилетней девчонки, которая работает в нашем же салоне. Я встала и пошла в спальню. Руки тряслись, когда я открывала ящик комода, где лежали мои документы.
Нужно было найти номер гинекологической клиники, записаться на аборт. Немедленно. Если Игорь уходит, я не справлюсь одна.
Ни с ребенком, отцовство которого под вопросом. Ни в двадцать восемь лет, когда придется начинать жизнь заново. Я набрала номер клиники дрожащими пальцами.
— Городская гинекологическая больница, — ответил равнодушный женский голос. — Мне нужно записаться. Я замолчала.
Не могла произнести это слово. — На аборт, — уточнила женщина. — Срок какой? — Около шести недель.
— Можем предложить завтра на девять утра или послезавтра на одиннадцать. — Завтра, — сказала я быстро, пока не передумала. — На девять.
Когда я вернулась в гостиную, Игорь все еще смотрел телевизор. Его телефон лежал на том же месте, продолжая пищать. — Линка, — сказал он, не отрывая глаз от экрана.
— Завтра я задержусь. У нас с Мишей встреча с поставщиками косметики. Миша — это наш директор, мужчина честный и прямолинейный.
Если бы действительно была встреча, он бы мне сказал. — Хорошо, — ответила я. Эта ложь стала последней каплей. Утром, пока Игорь принимал душ, я оделась и вышла из дома.
В сумке лежал талон с номером 37. Клиника встретила меня запахом хлорки и тишиной. Я сидела в очереди среди других женщин.
Молодых и не очень, одних из сопровождающими. Никто не разговаривал, все смотрели в телефоны или в пол. Номер 37 назвали в половине десятого.
Я встала на ватных ногах и пошла по коридору за медсестрой. Она открыла дверь кабинета и сказала. — Заходите к доктору Каримову.
Дамир сидел за столом в белом халате с аккуратно уложенными волосами и внимательным взглядом. Он поднял глаза от истории болезни и на секунду застыл, узнав меня. — Алина, — сказал он тихо.
Я не могла пошевелиться. Из всех врачей в городе, из всех клиник именно он должен был прервать мою беременность. Беременность, которая могла быть от него.
— Садитесь, — сказал Дамир, указывая на стул перед столом. Я села, сжимая сумку. В кабинете было очень тихо.
Только тиканье настенных часов и далекий шум с улицы. — Вы уверены в своем решении? — спросил он, листая мою карту. — Да, — ответила я, но голос дрогнул.
Дамир отложил карту и посмотрел на меня. В его глазах не было ни осуждения, ни удивления, только печаль. — Позвольте рассказать вам одну историю, — сказал он.
В октябре, в тот вечер, когда мы встретились, я хоронил отца. Он умер от рака, мучился полгода. Поминки устроили в том клубе, потому что папа любил танцевать, а Империал был его любимым местом.
Я слушала, не понимая, к чему он ведет. — После поминок я напился впервые в жизни, — продолжал Дамир. Не мог вынести мысли, что его больше нет.
Охранники выкинули меня на улицу, и я думал, что так и останусь лежать в грязи. А потом появились вы. Он замолчал, глядя в окно…
— Вы спасли меня той ночью не только от холода, от отчаяния. И теперь… — Теперь что? — спросила я. — Теперь я должен убить того, кто мог бы стать нашим ребенком. Слово «нашим» повисло в воздухе между нами.
Мы оба понимали, что существует такая вероятность. — Это не ваша проблема, — сказала я. — У меня сложная ситуация дома. Я не могу… — Можете, — перебил он.
— Просто боитесь. Слезы подступили к горлу. Он был прав.
Я боялась остаться одна, боялась осуждения, боялась ответственности. Мой муж изменяет мне, — выпалила я. Он планирует уйти к другой. Я не знаю, от кого этот ребенок.
— И поэтому решили убить его? — спросил Дамир спокойно. — Не говорите так, — я всхлипнула. — А как еще? — он встал из-за стола.
— Алина, я не буду вас отговаривать, если вы действительно этого хотите. Но ответьте честно. Вы пришли сюда, потому что не хотите ребенка или потому что боитесь трудностей? Я молчала, утирая слезы.
— Подумайте еще раз, — сказал Дамир. — У вас есть время до завтра. Если решение не изменится, приходите, я сделаю все как положено.
Я встала и пошла к двери, но он остановил меня. Алина, что бы вы ни решили, вы не одна. Помните об этом.
Я выбежала из кабинета и только на улице поняла, что забыла взять направление на УЗИ. Оно лежало на столе у Дамира. Серая бумажка с размытым изображением крошечного существа размером с фасолину.
Вечером я нашла этот снимок в мусорном ведре у подъезда. Игоря дома не было, он задерживался с поставщиками. Я разгладила мятую бумажку и долго смотрела на едва различимые контуры.
Сердце билось. На шестой неделе у ребенка уже бьется сердце. Но ночь я не спала.
Лежала в постели рядом с храпящим Игорем и гладила живот, пытаясь почувствовать что-то. Слишком маленький срок, но мне казалось, что я ощущаю легкое трепетание внутри. К утру решение созрело само собой.
Я не пойду на аборт. Не потому, что передумала насчет Игоря, он так и не вернулся домой до полуночи. Пахнул чужими духами и соврал про встречу с поставщиками.
А потому что поняла, если убью этого ребенка из страха, то буду жалеть всю жизнь. Игорь ушел на работу, как обычно поцеловав меня в макушку и пробормотав что-то про любовь. Я дождалась, пока за ним закроется дверь, собрала вещи в два чемодана и вызвала такси.
В салон я приехала к открытию. Девочки удивились, увидев меня с багажом, но я сказала, что еду к маме на несколько дней. Зашла в кабинет к Мише, нашему директору, и положила на стол ключи и документы.
«Миш, я ухожу из бизнеса», сказала я без предисловий. «Моя доля. Игорю.
Оформи, как положено». Миша уставился на меня, как на сумасшедшую. «Лина, ты что, спятила? Какой еще уход? У вас же все нормально с Игорем?» «У нас ничего не нормально», — ответила я. «И ты это прекрасно знаешь.
Вчера никакой встречи с поставщиками не было». Миша покраснел и отвел глаза. «Значит, знал про измены и молчал.
Верность мужской солидарности». «Линочка, не руби с плеча», — начал он. «Поговори с мужем.
Разберитесь». Мы уже разобрались. Я встала и взяла чемоданы…
«Позаботься о девочках. Они хорошие. Не виноваты в наших проблемах».
Я сняла квартиру в старом доме недалеко от центра. Однушку с высокими потолками и большими окнами. Первые дни жила на нервах.
Ждала, что Игорь будет названивать, искать, требовать объяснений. Но он молчал. Через неделю пришла СМС.
«Линка, давай поговорим. Я все понимаю, ты устала. Тебе нужен отдых.
Возвращайся домой». Я не ответила. Еще через неделю он появился у моей двери.
Стоял на лестничной площадке с букетом роз и виноватым лицом. «Можно войти?» — спросил он. «Нет», — ответила я, не открывая дверь полностью.
«Лина, ну что за детский сад?» Его тон стал раздраженным. «Из-за чего весь этот театр? Ты же взрослая женщина». «Именно поэтому я и ушла».
«Ладно», — он вздохнул. «Если это из-за Кати…» Кати… «Значит, ее зовут Кати». «Это ничего не значило», — продолжал Игорь.
«Просто…» «Игорь…» — перебила я. «Я беременна». Он замолчал. Потом медленно опустил руки с букетом.
«Сколько?» — спросил он тихо. «Восемь недель». Я видела, как он считает в уме.
Восемь недель — это октябрь, корпоратив, та ночь. «От меня?» — спросил он еще тише. «Не знаю», — ответила я честно.
Лицо Игоря изменилось, стало жестким, злым. «Что значит — не знаешь? С кем ты спала, Алина?» «С Катей», — сказала я спокойно. «И с человеком, которого встретила в ту ночь, когда ты целовался с Катей на корпоративе».
Он стоял молча несколько секунд, переваривая информацию. «Значит, ты мне отомстила», — сказал он наконец. «Поздравляю.
Получилось». «Это не месть, Игорь. Это последствия».
«И что теперь?» Он швырнул розы на пол. «Будешь рожать неизвестно от кого?» «Буду рожать от того, кто будет рядом», — ответила я и закрыла дверь. Игорь стучал еще минут пять, потом ушел.
А я села на пол в прихожей и заплакала. Не от жалости к себе, а от облегчения. Наконец-то все сказано.
Дамир нашел меня через месяц. Просто постучал в дверь в субботний вечер, когда я читала книгу о беременности. «Как вы узнали адрес?» — спросила я, впуская его.
«Через регистратуру клиники», — ответил он. «Извините за вторжение, но я волновался. Он принес пакет с продуктами и термос с супом».
«Вы не обязаны», — сказала я. «Знаю». Он снял куртку. «Но хочу».
Мы поужинали молча. Потом он помыл посуду, а я смотрела, как он движется по моей маленькой кухне. Уверенно, спокойно, словно был здесь много раз…
«Дамир», — сказала я. «А если ребенок не от вас?» «А если от меня?» — ответил он вопросом на вопрос. «Тогда все сложно». «Все уже сложно».
Он вытер руки полотенцем. «Но это не значит, что безнадежно». На четвертом месяце появился Игорь с адвокатом.
Требовал тест ДНК. Угрожал судом за раздел имущества. Кричал, что не даст воспитывать чужого ребенка на свои деньги.
Я стояла в дверях своей квартиры, прикрывая округлившийся живот, и слушала, как человек, с которым прожила восемь лет, превращается в чужого и злого. «Ты понимаешь, что творишь», — орал он. «Разрушаешь семью ради какого-то случайного мужика».
«Семью разрушил ты», — ответила я тихо. «Катя, кстати, знает, что ты здесь». Адвокат дернул Игоря за рукав, давая понять, что пора уходить.
Но муж еще раз попытался. «Линка, одумайся. Мне плевать, от кого этот ребенок.
Вернись, мы все начнем сначала». «Поздно», — сказала я и закрыла дверь. Дамир стоял на лестнице этажом ниже.
Он поднялся, когда Игорь с адвокатом ушли. «Давно здесь?» — спросила я. «Достаточно, чтобы вмешаться, если понадобится», — ответил он. «Не понадобилось».
«Вижу». Он обнял меня. «Все хорошо?» Я кивнула, уткнувшись ему в плечо.
«Да, все хорошо. Наконец-то». Дочка родилась в мае, когда за окнами роддома цвела сирень.
Дамир держал мою руку во время схваток и первый взял Лизу на руки, когда врач показал ее мне. «Красавица», — сказал он, глядя на сморщенное красное личико. «Настоящая красавица.
Лиза». Мы выбрали имя за неделю до родов, сидя в парке на скамейке и перебирая варианты. Дамир предлагал классические имена, я — современные.
А потом он сказал «А может, просто Лиза?» И я поняла — да, именно Лиза. Игорь пришел на третий день с огромным букетом и коробкой детской одежды. Стоял в дверях палаты, смотрел на меня с ребенком на руках и молчал.
«Можно посмотреть?» — спросил он наконец. Я кивнула. Он подошел, осторожно отогнул уголок одеяла и долго разглядывал Лизина лицо.
«На кого похожа?» — спросил тихо. «На себя», — ответила я. Это была правда. Лиза была удивительно самостоятельной с первых дней, не похожей ни на меня, ни на Дамира, ни на Игоря.
Просто Лизой. «Сделаем тест?» — предложил Игорь. «Зачем?» — «Чтобы знать».
Я покачала головой. «Игорь, какая разница? Ты выбрал Катю. Живи с ней и будь счастлив»….
Он постоял еще немного, потом поцеловал меня в лоб и ушел. Больше мы не виделись. Дамир забрал нас из роддома на своей старенькой Тойоте.
Привез в мою квартиру, где уже стояла детская кроватка и пеленальный столик. «Когда успели?» — удивилась я. «Пока вы рожали», — улыбнулся он. «У меня есть ключи, помните?» Я не помнила, когда дала ему ключи, но было неважно.
Важно было то, что он здесь, что Лиза спокойно спит у него на руках, что мы втроем сидим на диване и смотрим, как за окном зажигаются вечерние огни. Через полгода Дамир открыл частную клинику в нашем районе. Маленькую, но современную, где принимал пациентов и проводил операции.
Работал много, но всегда находил время для нас. Я запустила онлайн-магазин косметики. Не салон, а именно магазин с доставкой.
Работала дома, пока Лиза спала. И постепенно дело пошло. Игорь не препятствовал.
Документы на раздел бизнеса мы оформили через адвокатов, не встречаясь. Мы не играли в семью. Дамир снимал квартиру неподалеку, приходил каждый день, помогал с Лизой, но официально мы не были парой.
Просто двое взрослых людей, которые заботились друг о друге и о ребенке. Не странно ли это? Спросила я однажды вечером, когда мы гуляли с коляской по набережной. Что именно? Мы даже не знаем, от кого Лиза, а воспитываем ее вместе…
Дамир остановился и посмотрел на спящую в коляске дочку. А тебе важно знать? Я подумала. Нет, не важно.
Лиза была нашей. И точка. Знаешь, что я понял? Сказал Дамир, и мы пошли дальше.
Настоящая семья. Это не про кровь. Это про выбор.
Каждый день выбирать быть рядом. Сейчас Лизе год и три месяца. Она ходит, говорит, мама и папа.
Дамира зовет именно папой. У нее его карие глаза и моя улыбка. А характер совершенно собственный.
Вчера мы сидели на скамейке в парке, наблюдая, как Лиза играет в песочницы с другими детьми. Дамир читал медицинский журнал. Я отвечала на письма клиентов.
Обычный летний вечер. Обычной семьи. И вдруг я подумала.
Если бы не предательство Игоря. Если бы не та ночь отчаяния у клуба. Если бы не все эти боль и ошибки.
Я бы никогда не узнала, как бывает по-настоящему. По-настоящему — это когда человек выбирает тебя не потому, что обязан, а потому, что хочет. Каждый день заново.