Апрель выдался холодным. Лариса потуже затянула шарф вокруг шеи и поморщилась от резкого запаха краски, оседавшей на прошлогодней листве тонкими черными каплями.
Тошнота подкатила к горлу, заставив на мгновение прикрыть глаза и сделать глубокий вдох. Третий месяц беременности давал о себе знать всеми доступными способами, особенно в моменты, когда окружающая действительность и без того заставляла чувствовать себя неуютно. «Лариса, не стой столбом!»
Раздраженный голос свекрови вернул ее в реальность. «Бери щетку и начинай с левого угла. Я же сказала: сначала зачищаем, потом красим».
Ирина Сергеевна нетерпеливо постукивала ногой, упакованной в дорогой кожаный сапог. Ее идеально уложенные волосы и безупречный макияж никак не вязались с кладбищенским антуражем Страстной Пятницы. Лариса невольно одернула свою старую куртку, которую надела специально для работы с краской.
«Почему именно сегодня? Почему именно я?» — вопросы крутились в голове Ларисы, пока она послушно брала металлическую щетку и приступала к очистке ржавой ограды. Страстная Пятница — день скорби, тишины и молитв. День, когда даже неверующие люди стараются сохранять внутреннюю тишину.
Идеальный день для уборки могилы бывшей невестки — так, видимо, считала Ирина Сергеевна. За сегодня это было уже третье кладбище. Сначала они заезжали на могилу родителей свекрови — ухоженный участок с гранитным памятником и мраморной плиткой.
Потом — на другое кладбище, к тетке свекрови, где пришлось только сменить искусственные цветы и протереть фотографию. И вот теперь здесь, на краю города, у могилы Марины. «Андрей должен был сам приехать, а не отправлять беременную жену», — вырвалось у Ларисы, когда особенно сильный приступ тошноты заставил ее остановиться.
«Мой сын работает, чтобы обеспечивать твои прихоти. К тому же свежий воздух полезен для беременных», — отрезала свекровь, поджав тонкие губы. «Я же с тобой приехала. И вообще, это наш семейный долг — ухаживать за могилой Марины». Лариса промолчала.
Спорить с Ириной Сергеевной — бесполезное занятие, особенно когда речь заходила о первой жене Андрея. Марина погибла восемь лет назад при странных обстоятельствах, упав с лестницы в их загородном доме.
Лариса знала лишь поверхностные детали этой истории. Андрей не любил о ней говорить, а от свекрови можно было услышать только дежурные фразы об ужасной трагедии и несчастном случае. «Я съезжу в торговый центр», — внезапно объявила Ирина Сергеевна, поправляя прическу.
«Вернусь часа через четыре. Управишься ведь?» Не дожидаясь ответа, она направилась к своему блестящему внедорожнику. Лариса проводила ее взглядом, чувствуя смесь облегчения и раздражения. Свекровь высадила ее у кладбищенских ворот, а теперь просто бросила здесь одну.
Оставшись наедине с могилой Марины, Лариса внимательно осмотрела участок. Скромный памятник из черного гранита. Фотография молодой улыбающейся женщины с удивительно живыми глазами.
Надпись: Марина Андреевна Соколова, 1987–2016. Всего двадцать девять лет. Аккуратная плитка вокруг памятника.
Ухоженные искусственные цветы. И черная ограда, требующая обновления. Старая краска облупилась, обнажив ржавчину…
Лариса механически водила металлической щеткой по поверхности ограды, соскребая старую краску. Мысли ее невольно возвращались к странному поведению свекрови в последнее время. После новости о беременности Ирина Сергеевна стала еще более нервной, чем обычно.
Она постоянно звонила Андрею, приходила без предупреждения, приносила какие-то травяные чаи для «будущей мамочки» и настойчиво интересовалась самочувствием невестки. Поначалу Лариса считала это проявлением заботы, пусть и навязчивой. Но постепенно что-то в этом внимании начало настораживать.
Особенно когда Ирина Сергеевна начала вспоминать о трагической судьбе первого ребенка Андрея, который так и не родился из-за гибели Марины. «Знаешь, Лариса, Марина тоже была на третьем месяце, когда произошел тот несчастный случай. Такая трагедия.
Две жизни сразу оборвались», — сказала тогда свекровь, внимательно наблюдая за реакцией невестки. Лариса вздрогнула от этого воспоминания. Почему-то только сейчас, на кладбище, эти слова приобрели тревожный оттенок.
Они с Андреем познакомились через три года после смерти Марины. Он уже оправился от трагедии, но редко говорил о первом браке. «Это было, и этого не изменить.
Я хочу смотреть вперед, а не оглядываться», — объяснял он. Лариса уважала его чувства и не настаивала на подробностях. А потом в их жизни появилась Ирина Сергеевна.
Вернее, она всегда была рядом с сыном, но после знакомства с Ларисой проявилась ее настоящая натура: властная, контролирующая, ревнивая. Сначала были мелочи: непрошеные советы, комментарии о внешности Ларисы, сравнения с Мариной — всегда не в пользу новой избранницы сына. Потом — попытки контролировать их расписание, внезапные визиты, манипуляции через здоровье.
«У меня давление подскочило от переживаний за вас». Андрей лавировал между двумя женщинами, пытаясь сохранить мир. Но с каждым месяцем становилось очевиднее, что свекровь не готова делить сына ни с кем.
А когда Лариса забеременела, напряжение достигло пика. «Я не позволю всяким выскочкам разрушить нашу семью», — услышала однажды Лариса разговор свекрови по телефону. Ирина Сергеевна не заметила ее в коридоре.
«Я все контролирую, не волнуйся». «Сколько можно терпеть этих… этих разлучниц?» С кем говорила свекровь? Что она имела в виду? И почему употребляла множественное число — «разлучниц»? Лариса тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли, и продолжила очищать ограду. Металлическая щетка скрипела по ржавому металлу, оставляя за собой серебристые полосы.
День клонился к вечеру. Апрельское солнце уже не грело, а воздух наполнился сыростью. На кладбище становилось безлюдно: в Страстную Пятницу большинство верующих уходили задолго до сумерек.
Закончив очистку, Лариса открыла банку с черной краской и принялась аккуратно обновлять ограду. Запах усилился, вызывая новую волну тошноты. Она на мгновение прислонилась к дереву, чтобы восстановить дыхание.
«Господи, как же тяжело!» — прошептала она, поглаживая еще плоский живот. Внезапно до нее донесся странный звук, будто чей-то шепот. Лариса огляделась, но рядом никого не было.
Только старые деревья склоняли ветви над могилами, и ветер шелестел прошлогодней листвой. «Нервы совсем расшатались», — пробормотала она и вернулась к работе. Внутренняя сторона ограды оказалась сложнее для покраски: узкие перемычки, изгибы, труднодоступные углы.
Лариса присела на корточки, чтобы лучше дотянуться до нижней части. И тут она заметила это. На внутренней стороне металлической перекладины виднелись какие-то царапины.
Сначала Лариса приняла их за случайные повреждения, но, присмотревшись внимательнее, поняла, что это буквы. Кто-то намеренно процарапал надпись на металле. Сердце учащенно забилось.
Лариса осторожно провела пальцами по шероховатой поверхности, стирая частички старой краски и ржавчины. Постепенно проявлялись буквы, складываясь в слова. «Яд в чае». Лариса отдернула руку, словно обжегшись.
Ей показалось, что это игра воображения. Случайные царапины, в которых мерещится текст. Она достала телефон, включила фонарик и направила его на перекладину.
В ярком свете надпись проступила еще отчетливее. И там было продолжение: «Не пей». Руки задрожали…
Телефон едва не выскользнул из внезапно вспотевших ладоней. Лариса сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Это какая-то шутка.
Или совпадение. Или… Или послание женщины, которая знала, что ее убили.
Марина упала с лестницы. Несчастный случай — так было написано в газетах, так говорил Андрей, так утверждала свекровь. Но что, если это не было случайностью? Что, если Марина оставила это предупреждение для… Для кого? Для следующей жены Андрея? Лариса вспомнила травяные чаи, которые постоянно приносила свекровь.
«Это для хорошего самочувствия, для малыша, для крепкого сна». Ирина Сергеевна всегда настаивала, чтобы Лариса выпивала их при ней. Горячими, пока «все полезные свойства не улетучились».
Внезапно все странности в поведении свекрови приобрели зловещий смысл. Ее нервозность после новости о беременности. Навязчивая забота.
Разговоры о «разлучницах». Постоянные упоминания трагической судьбы Марины, которая тоже была на третьем месяце. Дрожащими пальцами Лариса открыла камеру в телефоне и сделала несколько снимков найденной надписи.
Крупным планом, с разных ракурсов, при разном освещении, чтобы ни у кого не осталось сомнений в ее существовании. Вдалеке послышался шум автомобиля. Свекровь возвращалась раньше, чем обещала.
Лариса поспешно убрала телефон и схватилась за кисть, делая вид, что усердно красит ограду. Сердце колотилось так, что казалось, его стук слышен на всем кладбище. «Ну как, управилась?» — раздался за спиной голос Ирины Сергеевны.
«Ой, я вижу, ты еще не закончила с внутренней частью». «Да, осталось совсем немного», — Лариса старалась, чтобы голос звучал обычно, но слышала, как он дрожит. «Ты какая-то бледная», — свекровь внимательно всмотрелась в лицо невестки.
«Тебе нехорошо?» «Просто устала немного. И от запаха краски подташнивает». «Понимаю», — кивнула Ирина Сергеевна.
«Давай я помогу закончить, а потом поедем домой. Я привезла тебе отличный успокаивающий чай. Знаешь, беременным нужно особенно заботиться о нервной системе».
Лариса почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Спасибо, но я, пожалуй, сегодня просто отдохну. Без чая», — она старалась говорить спокойно.
«Глупости!» — отрезала свекровь. «Я настаиваю. Это специальный сбор для будущих мам.
Мне его знакомая травница составила». Она взяла у Ларисы кисть и принялась красить именно ту часть ограды, где были царапины. Черная краска медленно покрывала бесценное послание, словно пытаясь стереть последнюю связь с погибшей женщиной.
Но было поздно. Лариса уже знала. И фотографии надписи были надежно сохранены в ее телефоне.
«Я не стану следующей жертвой», — подумала она, глядя на уверенные движения свекрови, закрашивающей улику. «Я не для того ношу под сердцем ребенка, чтобы позволить этой женщине отнять у нас жизнь». Внезапно Ларисе показалось, что фотография Марины на памятнике смотрит прямо на нее.
И в этом взгляде было предупреждение и… надежда? «Спасибо», — беззвучно произнесла Лариса, глядя на фото молодой женщины, чья трагическая судьба теперь могла спасти две жизни — ее собственную и ее нерожденного ребенка. Но что делать дальше? Рассказать Андрею? Пойти в полицию? И как доказать преступление восьмилетней давности? Солнце клонилось к горизонту, окрашивая кладбищенские кресты и памятники в кроваво-красный цвет. Страстная Пятница, день скорби и предательства, подходила к концу…
А для Ларисы начиналась отчаянная борьба за собственную жизнь. Возвращаясь с кладбища, Лариса чувствовала, как телефон в кармане куртки словно жжет ее сквозь ткань. Эти фотографии — это послание.
Сидя на пассажирском сиденье рядом со свекровью, она старалась дышать ровно, не выдавая бури эмоций внутри. «Какие планы на выходные, дорогая?» — нарушила тишину Ирина Сергеевна, не отрывая взгляда от дороги. «Мне кажется, вам с Андреем стоит заехать к нам на праздничный обед в воскресенье.
Я приготовлю что-нибудь особенное». «Не уверена», — Лариса смотрела прямо перед собой. «У нас были другие планы».
«Какие же?» В голосе свекрови послышались металлические нотки. «Хотели просто побыть вдвоем. То есть втроем», — Лариса машинально положила руку на живот.
Ирина Сергеевна поджала губы. «Семейные праздники должны проводиться семьей. А я часть вашей семьи, не так ли?» В глазах женщины мелькнуло что-то такое, отчего Лариса непроизвольно прижалась к дверце машины.
Только сейчас она заметила, с какой силой свекровь сжимает руль: костяшки пальцев побелели. «Я поговорю с Андреем», — тихо ответила Лариса. «Вот и славно», — тут же смягчилась Ирина Сергеевна.
«А я приготовлю тебе особый пасхальный травяной сбор. Для здоровья малыша». Дома Лариса сразу заперлась в ванной.
Включила воду, чтобы шум заглушал ее действия, и принялась внимательно рассматривать сделанные фотографии. Сомнений не оставалось: надпись была настоящей. «Яд в чае.
Не пей». Лариса сохранила фотографии в облачном хранилище и удалила их из телефона на случай, если свекровь или кто-то еще получит доступ к ее устройству. Потом долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть не только запах краски и кладбищенскую пыль, но и леденящий страх, поселившийся внутри.
Когда она вышла из ванной, Андрей уже вернулся с работы и сидел на кухне, просматривая что-то в телефоне. «Как прошел день?» — спросил он, не поднимая глаз. Лариса замерла на пороге.
Рассказать? Прямо сейчас? Показать фотографии, поделиться страшной догадкой? А если он не поверит? Если примет сторону матери? Решит, что у меня просто беременная паранойя? «Нормально», — ответила она, садясь напротив. «Твоя мама возила меня по кладбищам. Мы были на могиле Марины».
Андрей вздрогнул и наконец поднял взгляд. «Зачем? Я же говорил ей, что сам этим займусь на следующей неделе». «Видимо, она не захотела ждать. Сказала, что это семейный долг».
Лариса внимательно следила за реакцией мужа. Андрей нахмурился, но в его взгляде не было подозрения или тревоги, лишь досада. «Прости, что тебе пришлось этим заниматься.
Мама иногда бывает… настойчивой». «Настойчивой.
Какое безобидное слово для того, что она делает», — подумала Лариса. «Она приглашает нас на пасхальный обед в воскресенье», — произнесла она вслух. «Господи, снова?» — Андрей устало потер лицо.
«Я думал, мы проведем выходные только вдвоем». «Я тоже так думала, но…» «Но мама умеет настаивать», — закончил он с грустной улыбкой. «Знаешь, давай откажемся.
Один раз можно и не поехать». Лариса почувствовала прилив благодарности. Должна ли она рассказать ему сейчас? Показать фотографии, поделиться своими подозрениями? Но телефон Андрея зазвонил, прерывая момент.
На экране высветилось: «Мама». «Я перезвоню ей позже», — сказал он, отклоняя вызов. Телефон зазвонил снова.
И снова. И снова. «Черт», — Андрей вздохнул.
«Лучше я отвечу, иначе она не успокоится». Лариса наблюдала, как муж разговаривает с матерью. Сначала раздраженно, потом примирительно, затем просто устало.
Классический сценарий их общения: Ирина Сергеевна всегда добивалась своего. «Хорошо, мама. Да, мы приедем.
В два часа, как обычно». Когда он закончил разговор, то выглядел виноватым. «Прости. Она говорит, что уже все приготовила и будет очень расстроена, если мы не приедем.
Обещает, что задержит нас всего на пару часов». Лариса почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Она приготовит тебе особый пасхальный травяной сбор»…
«Андрей, — начала она осторожно, — тебе не кажется странным, что твоя мама постоянно приносит мне какие-то травяные чаи с тех пор, как узнала о беременности?» Он пожал плечами. «Ну, она всегда увлекалась народной медициной. И потом, она действительно беспокоится о тебе».
«А ты никогда не задумывался, — Лариса сделала глубокий вдох, — о том, как на самом деле умерла Марина?» Лицо Андрея мгновенно изменилось.
В нем появилась настороженность. «Что ты имеешь в виду? Это был несчастный случай. Она упала с лестницы».
«А до этого? Она плохо себя чувствовала? Были какие-то симптомы?» «Ларис, к чему эти вопросы?» В его голосе появились нотки раздражения. «Не знаю, она жаловалась на головокружение в последние дни перед… перед тем случаем.
Врачи сказали, это могло быть связано с беременностью». Головокружение. Беременность.
Третий месяц. Совпадение? «Извини, просто… На кладбище я много думала о ней.
Представляешь, ей было столько же лет, сколько мне сейчас». Андрей молчал, уставившись в стол. Его пальцы нервно постукивали по столешнице.
«Твоя мама тогда также заботилась о ней? — спросила Лариса как можно более непринужденно. — Тоже приносила травяные чаи?»
«Да, наверное», — он нахмурился, как будто пытаясь вспомнить. «Мама всегда заботилась о нас. По-своему».
По-своему. В этих словах был целый мир невысказанных сомнений. «Я, пожалуй, лягу пораньше», — сказала Лариса, понимая, что сегодня не время для откровений.
«Устала после кладбища». Андрей кивнул, явно обеспокоенный внезапной сменой темы, но не стал настаивать на продолжении разговора. В спальне Лариса долго не могла уснуть.
Перед глазами стояло лицо Марины с кладбищенской фотографии. Молодое, улыбающееся, с ясными глазами, полными жизни. Неужели эта женщина, зная, что ее медленно убивают, нашла в себе силы оставить предупреждение? Должно быть, она очень любила жизнь.
И своего нерожденного ребенка. Ночью Ларисе приснился странный сон. Она стояла на верхней площадке деревянной лестницы в незнакомом доме.
Внизу, держа в руках чашку дымящегося чая, ее ждала улыбающаяся Ирина Сергеевна. «Спускайся, дорогая. Я приготовила тебе кое-что особенное».
Лариса начала спускаться, но на середине лестницы почувствовала головокружение. Ступеньки закачались под ногами. В этот момент она увидела Марину: бледное лицо женщины появилось в зеркале на стене.
«Не пей», — прошептали бескровные губы. «Не пей и не спускайся». Лариса замерла, схватившись за перила.
Свекровь снизу смотрела на нее с нетерпением. «Ну же, это для твоего же блага. И для блага малыша».
Лариса проснулась в холодном поту. Рядом мирно спал Андрей. За окном занимался рассвет — безмятежное утро Великой Субботы.
С этого момента Лариса твердо решила: она должна узнать правду. Не только ради себя и своего ребенка, но и ради Марины, чья жизнь, возможно, оборвалась неслучайно. День прошел в бытовых хлопотах.
Андрей занимался мелким ремонтом, Лариса готовила к покраске пасхальные яйца. Но ее мысли были далеко: она обдумывала план действий. Вечером, когда муж ушел в гараж возиться с машиной, она включила ноутбук и открыла архив местной газеты.
Статья о гибели Марины Соколовой нашлась быстро: трагическая смерть молодой женщины стала новостью для маленького городка. «Трагический несчастный случай в загородном доме. Двадцатидевятилетняя Марина Соколова, супруга известного в городе предпринимателя Андрея Соколова, погибла вчера в результате падения с лестницы в их загородном доме. По предварительным данным полиции, женщина потеряла сознание и упала с высоты около трех метров, получив несовместимые с жизнью травмы головы».
Лариса прочитала статью несколько раз. Никаких намеков на возможное преступление — обычная хроника трагического происшествия. Но одна деталь привлекла ее внимание.
В момент трагедии в доме находилась только мать супруга погибшей, Ирина Соколова, которая и вызвала скорую помощь. Однако медики, прибывшие на место происшествия, констатировали смерть. Только мать супруга.
Никаких свидетелей. Дальнейшие поиски привели к еще более тревожному открытию. В архивах двадцатилетней давности нашлась заметка о смерти женщины по имени Вероника Соколова.
«Смерть от падения. Вчера вечером в доме на окраине города произошел несчастный случай. Тридцатиоднолетняя Вероника Соколова упала с внутренней лестницы своего дома, получив смертельную травму головы. По словам свидетелей, в последние дни женщина жаловалась на головокружение».
Фамилия Соколова в небольшом городе могла быть совпадением. Но что, если нет? Лариса вспомнила семейные фотографии в доме свекрови. На одной из них был изображен молодой человек, очень похожий на Андрея, но старше…
Виктор, его старший брат, который сейчас жил в другом городе и редко приезжал к матери. С растущим чувством тревоги Лариса открыла социальные сети и нашла профиль Виктора Соколова. На одной из старых фотографий он стоял рядом с красивой темноволосой женщиной.
«Моя незабвенная Вероника, десять лет без тебя». Дрожащими руками Лариса записала даты и имена. Картина складывалась зловещая.
Две женщины, две невестки Ирины Сергеевны, две смерти от падения с лестницы после жалоб на головокружение. И в обоих случаях свекровь была рядом. Это не могло быть совпадением.
Но как доказать преступление, совершенное много лет назад? Одна надпись на ограде, даже если она подлинная, — слишком зыбкое доказательство. Телефон Ларисы зазвонил, заставив ее вздрогнуть. На экране высветилось: «Свекровь».
«Алло?» — голос Ларисы звучал хрипло. «Дорогая, ты как?» «Да, я дома, сплю». «Не забыла про завтрашний обед?» «Нет, конечно», — Лариса сглотнула.
«Мы приедем». «Чудесно. Я приготовила особый сюрприз для будущей мамочки.
И не забудь взять с собой те баночки с травами, что я тебе давала. Привезу тебе свежее». После завершения звонка Лариса долго сидела неподвижно.
Баночки с травами. Она не притронулась ни к одной из них, но и не выбрасывала, чтобы не вызывать подозрений. Она готовится к чему-то.
К Пасхе? Или… В гостиную вернулся Андрей, пахнущий моторным маслом и холодным воздухом гаража. «Машина готова к завтрашней поездке. Не хочу застрять на полпути к маме, она нам этого не простит».
Лариса смотрела на мужа и думала, доверяет ли она ему настолько, чтобы рассказать о своих подозрениях. Не встанет ли он на сторону матери, как делал это множество раз в менее значительных ситуациях? «Андрей, — начала она осторожно, — а у Виктора была жена до его нынешней?»
Он удивленно поднял брови. «Да, Вероника. Она умерла лет двадцать назад.
А почему ты спрашиваешь?» «Просто вспомнила семейную фотографию у твоей мамы. Как она умерла?» Андрей нахмурился. «Несчастный случай. Упала с лестницы в их доме.
Виктор потом несколько лет не мог прийти в себя. Почему ты вдруг заинтересовалась?» Лариса почувствовала, как участился пульс. Два одинаковых несчастных случая с невестками.
Две женщины, упавшие с лестницы. «И она тоже была беременна?» — вопрос вырвался прежде, чем Лариса успела подумать.
Андрей замер. «Откуда ты… Да, кажется, она ждала ребенка. Но это было давно, я тогда был подростком и не особо вникал в семейные дела». «Лариса, к чему эти вопросы?» Она смотрела на мужа, пытаясь решить: довериться или промолчать.
Расстояние между ними, такими близкими физически, вдруг показалось огромным. «Знаешь, когда я красила ограду на могиле Марины, — тихо произнесла она, — я нашла кое-что странное». Андрей непонимающе смотрел на нее.
В его глазах не было враждебности, только тревога и замешательство. Может быть, есть шанс, что он поверит. «На внутренней стороне ограды были царапины.
Надпись». «Какая надпись?» — его голос стал напряженным. Лариса взяла ноутбук, открыла облачное хранилище и показала фотографии.
Несколько долгих секунд Андрей молча смотрел на экран. Его лицо постепенно теряло цвет. «Яд в чае.
Не пей», — прочитал он вслух. «Что это значит?» «Я думаю, это предупреждение». «Предупреждение о чем?» — Андрей отшатнулся от экрана.
«Ты намекаешь, что ее… что ее убили?» Лариса кивнула, не отводя взгляда. «И я боюсь, что знаю, кто это сделал».
В комнате повисла тяжелая тишина. Андрей смотрел на жену так, словно видел ее впервые. «Ты с ума сошла», — произнес он наконец.
«Ты обвиняешь мою мать в убийстве? На основании каких-то царапин, которые могли появиться когда угодно и от чего угодно?» «Андрей, подумай сам», — Лариса старалась говорить спокойно. «Две невестки, две смерти от падения с лестницы, обе были беременны. И теперь твоя мать постоянно приносит мне травяные чаи, настаивает, чтобы я их пила».
«Прекрати!» — резко оборвал ее Андрей. «Это бред. Мама просто заботится о тебе.
Да, она бывает навязчивой, но она не убийца. А травы…» Лариса не отступала. «Она каждый раз приносит новые смеси, настаивает, чтобы я пила их при ней.
После них у меня всегда кружится голова». Андрей вскочил на ноги. «Это беременность. У беременных часто кружится голова.
Господи, что на тебя нашло?» «Я не притрагивалась к ее чаям последние две недели», — тихо сказала Лариса. «И головокружения прекратились». Он замер, обдумывая услышанное.
На мгновение в его глазах мелькнуло сомнение, но тут же сменилось решимостью. «Я не буду это слушать. Моя мать не могла! Это абсурд!» Лариса понимала, что теряет его. Мужчина, которого она любила, ускользал за стену отрицания.
Преданный сын не мог допустить даже мысли, что его мать способна на чудовищное преступление. «Ты предлагаешь просто забыть об этом? — спросила она. — Сделать вид, что я ничего не находила?
Продолжать пить ее чаи?» Андрей потер лицо ладонями. «Лариса, пожалуйста! Ты же понимаешь, как это звучит? Если бы что-то действительно было, разве полиция не расследовала бы?» «Два одинаковых случая — это уже закономерность, на которую обратили бы внимание, — возразила Лариса. — Но Вероника умерла двадцать лет назад, в другом районе. Кто бы стал связывать эти смерти?» Андрей покачал головой. «Я не верю в это.
Не могу поверить». В его голосе звучало столько боли, что Лариса почти пожалела о начатом разговоре. Почти.
«Завтра на обеде у твоей матери, — сказала она твердо, — я не буду пить никаких чаев. Ни обычных, ни травяных». «Ничего…
Как хочешь», — устало ответил он. «Если это избавит тебя от параноидальных мыслей». Он вышел из комнаты, оставив Ларису одну с ноутбуком, на экране которого все еще была видна зловещая надпись.
«Яд в чае. Не пей». «Я не буду пить, Марина», — мысленно пообещала Лариса.
«И я докажу, что ты была убита». Только сейчас она по-настоящему осознала, насколько опасной может быть затеянная игра. Если ее подозрения верны, то за фасадом заботливой свекрови скрывается хладнокровная убийца, уничтожившая двух женщин ради сохранения власти над сыновьями.
И завтра, на пасхальном обеде, эта женщина будет снова пытаться отравить ее. Лариса закрыла ноутбук и подошла к окну. На темном небе мерцали равнодушные звезды.
Великая Суббота — день тишины и ожидания чуда. Но для нее это была ночь страха и решимости. «Что бы ты сделала, Марина?» — думала она, глядя на светлый серп месяца.
«Как бы ты защитила себя и своего ребенка?» Ответ пришел неожиданно, словно подсказка из другого мира: она бы собрала доказательства. И пошла бы с ними не к семье, которая может не поверить, а к тем, кто обязан расследовать преступления. К полиции.
Решение было принято. Завтра, после визита к свекрови, Лариса отправится в полицейский участок с фотографиями и рассказом о совпадениях, слишком очевидных, чтобы быть случайными. А пока нужно было притвориться, что ничего не изменилось.
Сыграть роль доверчивой невестки, которая с радостью примет любую заботу. Лариса легла в постель рядом с Андреем, который притворялся спящим. Она знала, что он не спит: его дыхание было слишком неровным.
«Прости», — мысленно обратилась она к мужу. «Но я должна защитить нашего ребенка. Даже если ты сейчас не веришь мне».
За окном начиналось пасхальное утро — день торжества жизни над смертью. Для Ларисы этот день мог стать началом борьбы за собственную жизнь. Утро православной Пасхи выдалось солнечным и теплым: природа словно праздновала вместе с людьми.
Лариса стояла перед зеркалом, застегивая серьги. Бледное лицо, круги под глазами — последствия бессонной ночи и тяжелых мыслей. «Ты готова?» — спросил Андрей, появляясь в дверном проеме спальни.
Он был напряжен, но пытался выглядеть непринужденно. Между ними повисла невидимая стена после вчерашнего разговора. Андрей не возвращался к теме предполагаемого убийства, словно надеялся, что, не облекая подозрения в слова, можно сделать их несуществующими.
«Почти», — ответила Лариса, добавляя последние штрихи к макияжу. «Что мы берем с собой?» «Я приготовил куличи. И крашеные яйца уже в корзинке».
Обыденный разговор, за которым скрывалась бездна недосказанного. Лариса поймала в зеркале взгляд мужа — настороженный, изучающий. Он не верил ей, но сомнения уже были посеяны.
Дом свекрови утопал в традиционном пасхальном декоре: самодельные композиции с весенними цветами, крашеные яйца в плетеных корзинках, букеты вербы, перевязанные атласными лентами. «Христос Воскресе!» — Ирина Сергеевна встретила их в дверях, одетая в светлый костюм, с идеальной укладкой и свежим маникюром.
«Воистину Воскресе», — автоматически ответили Андрей и Лариса. Свекровь обняла сына, затем приблизилась к невестке с очевидным намерением поцеловать ее в щеку. Лариса почувствовала слабый запах дорогих духов и какой-то травяной настойки.
На мгновение ее охватил иррациональный страх, что даже прикосновение этой женщины может быть опасным. «Как ты себя чувствуешь, дорогая?» — спросила Ирина Сергеевна, внимательно разглядывая Ларису. «Выглядишь бледной».
«Беременность — нелегкое испытание». «Все в порядке, спасибо», — Лариса заставила себя улыбнуться. «Просто немного устала».
«Вот и чудесно». Свекровь повернулась к сыну. «Андрюша, отнеси куличи на стол, а мы с Ларисой пока выпьем чаю на кухне.
Я приготовила особый сбор для укрепления женского здоровья». Лариса встретилась глазами с мужем. Легкий кивок: он помнил их разговор.
«Мама, мы попили чай дома», — сказал Андрей. «Давай сразу за стол». Ирина Сергеевна слегка нахмурилась.
«Какой же пасхальный стол без чая?» — в ее голосе послышалось раздражение. «Мама, я сказал — нет», — неожиданно твердо ответил Андрей. В комнате повисла тишина.
Свекровь смотрела на сына так, словно он внезапно заговорил на чужом языке. «Что с тобой сегодня?» — наконец спросила она. «Я всего лишь хотела угостить твою жену чаем.
Ты же знаешь, как я забочусь о ее здоровье. И о здоровье моего будущего внука». Лариса наблюдала за этим обменом репликами, чувствуя растущее напряжение.
Привычное противостояние матери и сына, но теперь с новым подтекстом. Она заметила, как дрогнули руки свекрови — едва уловимое движение, выдающее волнение. «Давайте просто сядем за стол», — предложила Лариса примирительно.
«День такой чудесный, не хочется тратить его на споры». Ирина Сергеевна смерила ее долгим взглядом, затем натянуто улыбнулась. «Конечно, дорогая. Мы обязательно выпьем чай позже.
Я настояла особые травки специально для тебя». Пасхальный обед проходил в атмосфере напряженной вежливости. Ирина Сергеевна говорила почти без умолку: о церковной службе, на которой она была утром, о рецептах куличей, о соседях, о планах на лето.
Но Лариса замечала, как внимательно свекровь следит за каждым ее движением. «Ты совсем не ешь, Лариса», — заметила Ирина Сергеевна, когда обед был в разгаре. «Это плохо для малыша».
«У меня небольшой токсикоз», — соврала Лариса, хотя на самом деле неприкосновенность к еде была вызвана страхом. Она не доверяла ничему, что стояло на этом столе. «Тогда тебе определенно нужно выпить мой травяной чай», — свекровь поднялась.
«Это старинный рецепт, помогает от любого токсикоза. Сейчас заварю». «Мама, сядь», — Андрей положил руку на локоть матери.
«Лариса говорила с врачом. Ей нельзя принимать никакие травы без консультации». На лице свекрови появилось выражение оскорбленного достоинства.
«Ты предпочитаешь довериться какому-то врачу, а не родной матери? Я вырастила двоих сыновей, у меня богатый опыт». «Опыт в чем, мама?» — тихо спросил Андрей, и Лариса замерла, услышав в его голосе что-то новое…
«В травяных чаях?» Ирина Сергеевна побледнела. «Что ты имеешь в виду?» «Ничего особенного», — он пожал плечами с наигранной небрежностью. «Просто ты всегда увлекалась народной медициной».
Свекровь медленно опустилась на стул, не сводя глаз с сына. «Тебя что-то беспокоит, Андрюша? С чего ты взяла?» Он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. Лариса наблюдала за этим словесным поединком, чувствуя, как сгущается напряжение.
Она видела, что за маской любезной хозяйки скрывается настороженность хищника, почуявшего опасность. «Мне нужно в ванную», — сказала Лариса, поднимаясь из-за стола. «Извините».
Она поспешила покинуть столовую, почти физически ощущая взгляд свекрови между лопатками. В коридоре, вместо ванной, Лариса свернула в сторону кухни. Она должна была увидеть, что за «особый травяной сбор» приготовила для нее Ирина Сергеевна.
На кухонном столе стояла стеклянная банка с сухой травяной смесью. Рядом лежали принесенные ими пустые баночки. Лариса осторожно открыла банку и принюхалась.
Аромат был сложным: мята, ромашка, что-то еще, незнакомое, с горьковатым запахом. Она достала телефон и сделала несколько снимков содержимого банки и самой банки, затем осторожно взяла щепотку смеси и завернула в салфетку, которую спрятала в карман. На кухню вошел Андрей. «Лариса.
Что ты делаешь?» Она вздрогнула и едва не выронила банку. «Я…
Я хотела посмотреть, что за травы твоя мама использует». Андрей помолчал, затем подошел ближе. «И что скажешь?»
«Я не знаю. Я не эксперт в травах», — Лариса посмотрела мужу в глаза. «Но не думаю, что это обычный успокоительный сбор».
Он взял банку из ее рук, открыл и тоже понюхал содержимое. «Не могу поверить, что мы всерьез обсуждаем возможность…» Он не закончил фразу, но Лариса поняла.
«Я собираюсь пойти в полицию», — тихо сказала она. «После обеда. С фотографиями надписи, с этой травяной смесью.
Они проведут экспертизу». Андрей долго смотрел на нее, затем кивнул. «Я пойду с тобой».
Это было неожиданно. Лариса думала, что ей придется действовать в одиночку. «Ты мне веришь?» — спросила она недоверчиво.
Он провел рукой по волосам. «Я не знаю, во что верить. Но после нашего вчерашнего разговора я не спал всю ночь, вспоминая.
Разные вещи. Странные мелочи, которые раньше казались незначительными». «Например?» «Например, что Марина действительно жаловалась на головокружение после маминых чаев.
Или что мама была единственной, кто находился с ней в тот день. Или что…» Он запнулся. «Что ее отношения с обеими невестками были напряженными». «Что у вас там за секреты?» — голос Ирины Сергеевны заставил их обоих вздрогнуть.
Она стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди. «Никаких секретов, мама», — быстро ответил Андрей, закрывая банку. «Мы просто разговариваем».
«На моей кухне, среди моих вещей?» — ее глаза сузились. «Что вас так заинтересовало в моих травах?» Лариса почувствовала, как сердце забилось чаще. Свекровь выглядела не просто недовольной — она выглядела опасной.
«Андрей интересовался, что помогает от головокружения», — нашлась Лариса. «У меня иногда кружится голова, особенно по утрам». Ирина Сергеевна смотрела на нее долгим, изучающим взглядом.
«Головокружение у беременных — обычное дело. У Марины тоже было. Сильное.
В последние дни перед… несчастным случаем. Она едва могла стоять на ногах».
Последние слова прозвучали почти как угроза. Лариса инстинктивно подвинулась ближе к Андрею. «Давайте вернемся к столу», — предложил он, явно пытаясь разрядить обстановку.
«Праздник все-таки». «Конечно, сынок», — свекровь улыбнулась, но глаза остались холодными. «Праздник жизни и воскрешения.
Кстати, Лариса, ты так и не выпила чай. Я настаиваю, чтобы ты попробовала. Для будущей мамы нет ничего важнее правильного питья и еды».
Оставшаяся часть обеда прошла в еще более напряженной атмосфере. Ирина Сергеевна не спускала глаз с невестки, настойчиво предлагая ей то кусочек кулича, то чашку чая, то домашнее варенье «для укрепления иммунитета». Лариса отказывалась под предлогом тошноты, но чувствовала, что свекровь не верит ее объяснениям.
Андрей был странно тихим. Он наблюдал за матерью с выражением, которое Лариса не могла разгадать: смесь боли, недоверия и растущего подозрения. «Мам, расскажи про Веронику», — неожиданно попросил он, когда разговор за столом иссяк.
Ирина Сергеевна замерла с чашкой в руке. «Жену Виктора? А что о ней рассказывать?» «Ну, я был подростком, когда она умерла. Помню не так много.
Как это случилось?» Свекровь поставила чашку на стол. Лариса заметила, как дрогнули ее пальцы. «Зачем ворошить старое, Андрюша? Ты же знаешь: несчастный случай.
Она упала с лестницы». «Из-за головокружения?» — продолжил Андрей, не отводя взгляда от матери. «Возможно», — Ирина Сергеевна поджала губы.
«Она жаловалась на слабость. Была беременна, как и твоя… супруга!» Последнее слово было произнесено с едва заметной паузой, как будто свекровь с трудом заставила себя признать статус Ларисы. «И ты была с ней в тот день?» — спросил Андрей.
В комнате повисла тишина. Лариса видела, как белеют костяшки пальцев свекрови, сжимающих салфетку. «К чему этот допрос, сын?» — голос Ирины Сергеевны звучал обманчиво спокойно.
«Да, я была в их доме. Я приехала проведать невестку. А потом… потом случилось несчастье». Андрей мрачно кивнул. «Прямо как с Мариной.
Тоже падение с лестницы». «Что ты хочешь сказать?» — теперь в голосе свекрови зазвучала сталь. «Я хочу сказать, что это странное совпадение.
Твои невестки, мамочка… обе умирают одинаково. Обе беременны. И ты всегда рядом». Ирина Сергеевна резко встала, опрокинув чашку.
Чай разлился по белоснежной скатерти, образуя темное расплывающееся пятно. «Ты обвиняешь меня? Родную мать?» Ее голос дрожал от ярости. «Это она тебе внушила?» — она указала на Ларису.
«Это… эта выскочка, которая хочет разрушить нашу семью?» «Никто тебя не обвиняет, мама», — спокойно ответил Андрей, хотя Лариса видела, каких усилий ему стоит это спокойствие. «Я просто говорю о странных совпадениях». «Нет никаких совпадений!» — почти выкрикнула Ирина Сергеевна…
«Были несчастные случаи. А твоя жена настраивает тебя против родной матери. Неблагодарный!
После всего, что я для тебя сделала». Лариса смотрела на разъяренную женщину и видела, как маска благопристойной свекрови окончательно спадает, обнажая истинную сущность. «Мы, пожалуй, поедем», — сказал Андрей, поднимаясь.
«Спасибо за обед, мама». «Ты никуда не пойдешь», — Ирина Сергеевна загородила дорогу к выходу.
«Не с ней. Она разрушит тебя, как те прежние. Они всегда приходят, улыбаются, а потом отнимают моих мальчиков».
«Мама», — Андрей сделал шаг к ней, — «тебе нужно успокоиться. Мы поговорим позже, когда ты будешь в более уравновешенном состоянии». «Не смей говорить со мной как с больной!»
Она повернулась к Ларисе. «Это ты во всем виновата. Ты и твой выродок».
Последние слова ударили как пощечина. Лариса инстинктивно положила руку на живот в защитном жесте. «Все, хватит», — отрезал Андрей.
«Мы уходим. Немедленно». Он крепко взял Ларису за руку и повел к выходу, огибая застывшую в дверях мать.
Та не пыталась их остановить физически, но ее взгляд, полный ненависти, преследовал их до самой двери. «Ты пожалеешь об этом, Андрюша», — произнесла она тихо, когда они уже были в прихожей. «Они всегда приносят только горе.
Она не исключение». Полицейский участок встретил их прохладой и неуютом казенного помещения. Дежурный офицер, усталый мужчина средних лет, с недоверием выслушал их историю.
«Значит, вы утверждаете, что нашли некую надпись на кладбищенской ограде и на основании этого подозреваете вашу свекровь в двух убийствах, совершенных много лет назад?» — подытожил он, глядя на них с плохо скрываемым скептицизмом. «Вот фотографии надписи», — Лариса протянула распечатанные снимки. «И вот образец травяной смеси, которую она постоянно пыталась мне дать».
Она положила на стол завернутую в салфетку щепотку травяного сбора. «Можно провести экспертизу». Офицер вздохнул. «Послушайте, даже если в этой смеси обнаружится что-то необычное, это не доказывает связи с давними смертями.
А надпись могла оставить кто угодно и когда угодно». «А совпадение?» — вмешался Андрей. «Две женщины, обе невестки, обе беременные, обе умирают от падения с лестницы после жалоб на головокружение? И в обоих случаях рядом была моя мать с ее травяными чаями?» Полицейский задумчиво постучал ручкой по столу.
«Совпадения бывают странными, но это не доказательство. Для начала проверки дела восьмилетней давности нужны серьезные основания». «А надпись „Яд в чае. Не пей“ — недостаточно серьезное основание?» — спросила Лариса, чувствуя, как растет отчаяние.
«Послушайте», — офицер сменил тон на более мягкий, — «я понимаю ваши опасения. Особенно в вашем положении», — он кивнул на живот Ларисы. «Но полиция не может начать расследование на основании догадок и предположений.
А если я подам официальное заявление?» — настаивала Лариса. «О попытке отравления? Ведь можно проверить эти травы на наличие токсичных веществ?» Офицер помолчал, затем кивнул. «Это можно сделать.
Заполните форму заявления, мы отправим образец в лабораторию. Но должен предупредить: экспертиза займет время. А пока…» Он замялся. «Я бы рекомендовал вам держаться подальше от человека, которого вы подозреваете».
«Это не так просто», — тихо сказал Андрей. «Это моя мать». Полицейский посмотрел на него с сочувствием. «Тогда будьте предельно осторожны.
И соберите больше информации. Возможно, стоит поговорить с врачами, которые занимались вашей первой женой. Или с вашим братом о его покойной супруге».
Выйдя из полицейского участка, они какое-то время молча шли по вечерним улицам. Пасхальное воскресенье подходило к концу, город был полон гуляющих людей, смеха, праздничного настроения. Но для Ларисы и Андрея этот день стал началом мучительного пути к правде.
«Я позвоню Виктору», — наконец сказал Андрей. «Надо поговорить с ним о Веронике». Лариса кивнула. «А я попробую найти врача, который вел Марину.
Может быть, сохранились какие-то медицинские записи». Они дошли до машины и сели внутрь, но Андрей не спешил заводить двигатель. Он смотрел прямо перед собой, сжимая руль так, что побелели костяшки пальцев…
«Знаешь, я все еще не могу поверить, что моя мать… что она могла». Лариса мягко коснулась его руки. «Я знаю. Это ужасно даже думать о таком.
Но факты. Эти совпадения». Он покачал головой.
«И ее реакция сегодня. Она никогда так не говорила о тебе. Никогда не называла ребенка…
так». «Она чувствует угрозу», — тихо сказала Лариса. «Потому что мы начали задавать вопросы.
Если она действительно…» Андрей не смог закончить. «Господи, неужели я жил с убийцей всю жизнь и не замечал?» Лариса не знала, что ответить.
Она только сжала его руку крепче. В кармане Андрея зазвонил телефон. Он достал его и посмотрел на экран.
«Мама», — сказал он мрачно. Третий звонок за последний час. «Не отвечай», — попросила Лариса.
Он кивнул и отключил звук. Затем завел машину. «Поехали домой. Нам нужно решить, что делать дальше».
Дома они первым делом заперли все двери и окна. Страх, который Лариса раньше считала иррациональным, теперь приобрел вполне конкретные очертания. Ирина Сергеевна знала, где они живут.
Она имела ключи от их квартиры. «Надо сменить замки», — сказал Андрей, словно прочитав ее мысли. «Завтра же».
Лариса кивнула, ощущая странное спокойствие. События развивались стремительно, но теперь у нее был союзник. Андрей наконец-то прозрел.
Он сел за компьютер и начал поиски в интернете. «Я нашел имя следователя, который вел дело Марины. Томилин Сергей Петрович.
Как думаешь, он все еще работает?» «Стоит проверить», — Лариса опустилась на стул рядом с ним. «А что с Виктором? Ты будешь ему звонить?» «Да, но не сегодня. Сначала нужно собрать больше информации».
Телефон Андрея снова зазвонил. На этот раз на экране высветилось незнакомое Ларисе имя. «Это Катя, подруга Марины», — объяснил Андрей, глядя на экран.
«Мы не общались с тех пор, как…» Он ответил на звонок, включив громкую связь. «Алло? Андрей?» — женский голос звучал встревоженно. «Прости за поздний звонок.
Твоя мама звонила мне несколько раз сегодня, спрашивала о тебе». «Она звучала… странно».
«Странно?» «Сказала, что ты в опасности». Андрей и Лариса обменялись встревоженными взглядами. «В опасности? От кого?» «От твоей новой жены», — голос Кати звучал неуверенно.
«Ирина Сергеевна утверждает, что твоя жена пытается тебя отравить. Она просила меня связаться с тобой и предупредить. Я обычно не вмешиваюсь, но это звучало так тревожно».
Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Свекровь пыталась перевернуть ситуацию, обвинив ее в том, что планировала сама. «Катя, это неправда», — твердо сказал Андрей.
«Моя мать… у нее не все в порядке с головой. Послушай, мы давно не общались, но мне нужно спросить тебя о Марине».
«О Марине?» — в голосなら女性 послышалось удивление. «После стольких лет?» «Это важно. Перед смертью…
В последние дни. Она жаловалась на головокружение, верно?» «Да», — осторожно ответила Катя. «Она говорила, что едва может ходить.
Врачи списывали это на беременность, но…» «Но?» «Марина считала, что дело в чаях, которые давала ей твоя мать. Она даже говорила, что перестала их пить, выливала тайком. Но головокружения не прекращались».
Лариса и Андрей переглянулись. Это могло означать, что Ирина Сергеевна добавляла что-то не только в чай, но и в другую пищу. Свет утреннего солнца проникал через жалюзи, образуя на полу спальни узкие золотистые полосы.
Лариса вздрогнула, когда телефон на прикроватной тумбочке завибрировал. Сообщение из лаборатории: результаты экспертизы травяного сбора будут готовы к вечеру. Прошла неделя с пасхального воскресенья.
Неделя, перевернувшая их жизнь. Они с Андреем сменили замки, отключили домашний телефон и жили в постоянном напряжении. Ирина Сергеевна не прекращала попыток связаться с сыном: звонила с разных номеров,
писала сообщения, в которых сначала умоляла о встрече, затем угрожала, а потом снова переходила к мольбам. «Не спится?» — Андрей появился в дверях спальни с двумя чашками чая. Домашнего чая, заваренного из пакетиков, которые они теперь покупали в запечатанных упаковках.
«Сегодня будут результаты», — Лариса приподнялась на подушках, принимая чашку. «Боюсь, что они ничего не покажут». Андрей сел рядом с ней на край кровати.
«Даже если так, у нас есть другие зацепки. Я говорил с Виктором вчера». Лариса внимательно посмотрела на мужа. «И что он сказал?» «Он…
удивился моим вопросам. Сказал, что никогда не задумывался о совпадениях. Но когда я начал перечислять детали…»..
Андрей провел рукой по волосам. «Он признался, что всегда испытывал некое беспокойство. Вероника действительно жаловалась на сильные головокружения после маминых чаев. И в тот день мама тоже была единственной, кто находился с ней в доме».
«Он поверил в возможность…» — Лариса не закончила фразу. «Не сразу.
Но достаточно, чтобы согласиться приехать и поговорить со следователем». Это была победа. Маленькая, но важная.
«Следователь Томилин сказал, что придет сегодня вечером», — продолжил Андрей. «Он уже запросил старое дело из архива». В дверь резко постучали, заставив обоих вздрогнуть.
Они обменялись тревожными взглядами: никто не должен был прийти в такой ранний час. «Я посмотрю», — Андрей отставил чашку и направился к двери. Лариса последовала за ним, остановившись в коридоре.
Через дверной глазок они увидели полицейского в форме. «Господин Соколов?» — спросил офицер, когда Андрей открыл дверь. «Я из отделения полиции.
Ваша мать, Ирина Сергеевна Соколова, подала заявление о пропаже. Утверждает, что не может связаться с вами уже неделю и опасается за вашу безопасность». «Моя мать прекрасно знает, что я жив и здоров», —
Андрей говорил спокойно, но Лариса видела, как напряглись его плечи. «Мы сознательно прервали контакт с ней». Офицер окинул его оценивающим взглядом.
«Она также выразила опасения, что ваша жена, — он заглянул в блокнот, — Лариса Соколова, может представлять для вас угрозу. Что у нее нестабильное психическое состояние, усугубленное беременностью».
Лариса почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Свекровь пыталась выставить ее сумасшедшей. «Это абсурд», — резко ответил Андрей.
«Моя жена абсолютно психически здорова. А вот у моей матери, похоже, серьезные проблемы». Офицер неопределенно хмыкнул. «В любом случае, я обязан был проверить сигнал.
Раз с вами все в порядке, я так и сообщу». «Подождите», — Андрей преградил ему путь. «На самом деле у нас есть основания полагать, что опасность представляет как раз моя мать.
Мы подали заявление в полицию неделю назад, в пасхальное воскресенье. О попытке отравления». Полицейский нахмурился. «Отравление?»
«Мы подозреваем, что Ирина Сергеевна Соколова пыталась отравить мою жену с помощью травяных сборов, содержащих токсичные вещества. Возможно, таким же образом она причастна к смерти моей первой жены и жены моего брата». Офицер явно не ожидал таких откровений.
«Это серьезное обвинение, господин Соколов. Мы работаем со следователем Томилиным. Он в курсе ситуации».
Полицейский достал блокнот и сделал пометку. «Я передам эту информацию. А пока советую быть осторожнее в высказываниях. Обвинение в попытке убийства без веских доказательств может обернуться против вас».
После ухода офицера Лариса опустилась на диван, чувствуя, как дрожат колени. «Она не остановится», — прошептала она. «Будет пытаться выставить меня сумасшедшей».
Андрей сел рядом, обнимая ее за плечи. «Не волнуйся. Скоро у нас будут доказательства.
Если в травах найдут что-то ядовитое, полиция будет обязана принять меры». Но Лариса не была так уверена. Она видела сомнения в глазах полицейского — такой же взгляд она наблюдала у дежурного офицера, когда они впервые пришли с заявлением.
Беременная женщина, обвиняющая свекровь в отравлении, — классический случай бытового конфликта или гормональной паранойи. «А если в травах ничего не найдут?» — спросила она тихо. «Если она использовала что-то, что сложно обнаружить? Или что выводится из организма без следа?» Андрей стиснул зубы.
«Тогда мы найдем другие доказательства». «Я не позволю ей причинить тебе вред, Лариса. Клянусь».
К полудню от Томилина пришло сообщение: он хотел встретиться раньше запланированного, сразу после обеда. Что-то в его тоне настораживало: краткость, отсутствие подробностей, настойчивость. «Думаешь, он что-то нашел?» — спросила Лариса, когда они ехали к назначенному месту встречи — маленькому кафе на окраине города.
«Надеюсь», — ответил Андрей, не отрывая взгляд от дороги. «Он сказал, что получил доступ к материалам обоих дел — и Марины, и Вероники». Томилин ждал их за столиком в глубине зала — высокий мужчина с глубокими залысинами и усталым взглядом.
Перед ним лежала объемная папка. «Добрый день», — он поднялся, чтобы пожать руки. «Спасибо, что приехали раньше».
Они сели, и следователь без предисловий раскрыл папку. «Я просмотрел материалы обоих дел. На первый взгляд — типичные несчастные случаи.
Падения с высоты, травмы, несовместимые с жизнью. Никаких явных признаков насильственной смерти». Лариса почувствовала, как надежда угасает…
«Но, — Томилин поднял палец, — я обратил внимание на медицинские заключения. В обоих случаях было проведено стандартное токсикологическое исследование. И в обоих случаях не было обнаружено следов известных ядов или наркотических веществ».
«Значит, никаких доказательств?» — в голосе Андрея слышалось разочарование. «Не совсем», — следователь извлек из папки два документа. «Смотрите сюда.
В крови Марины Соколовой были обнаружены следы вещества, которое в заключении описано как „возможно, растительного происхождения, требует дополнительной идентификации“. Но дополнительное исследование почему-то не провели». «Дело закрыли как несчастный случай».
«А Вероника?» — быстро спросила Лариса. «Почти то же самое», — Томилин указал на второй документ. «Неидентифицированное органическое соединение, предположительно растительного происхождения.
И снова никакого продолжения». «Это может быть что угодно», — Андрей покачал головой. «Травяной чай, лекарства…»
«Или яд растительного происхождения, который не входил в стандартную панель токсикологического скрининга двадцатилетней давности», — закончил Томилин. «Есть множество природных соединений, которые могут вызывать головокружение, потерю равновесия, даже временную потерю сознания. И не все они легко обнаруживаются при обычном исследовании».
Лариса почувствовала, как по спине пробежал холодок. «Вы думаете, это был яд?» «Я ничего не утверждаю», — осторожно ответил следователь. «Но совпадение настораживает.
Два случая с идентичным механизмом смерти, одинаковыми предшествующими симптомами, одним и тем же человеком, находившимся рядом в момент смерти, и схожими результатами токсикологии». «И что теперь?» — спросил Андрей. «Можно провести эксгумацию.
Повторную экспертизу?» Томилин покачал головой. «Спустя столько лет шансы обнаружить следы отравления практически нулевые. Но», — он понизил голос, — «есть другой путь.
Если в образце трав, который вы предоставили, будет обнаружено токсичное вещество и если оно совпадет по характеристикам с тем неидентифицированным соединением из старых отчетов, у нас будет основание для серьезного расследования». Телефон Ларисы завибрировал.
Сообщение из лаборатории: результаты готовы. Обнаружены алкалоиды неустановленной природы. Требуется дополнительное исследование.
Она молча показала сообщение Андрею и Томилину. «Значит, что-то есть», — следователь кивнул. «Нужно немедленно получить полное заключение».
Андрей уже набирал номер лаборатории. «Добрый день, это Соколов Андрей. Мы получили предварительные результаты анализа травяного сбора.
Да. Можно подробнее? Что за алкалоиды?» Лариса и Томилин напряженно наблюдали за выражением его лица, меняющимся от сосредоточенного к изумленному.
«Спасибо», — наконец сказал он. «Мы приедем за полным отчетом». Закончив разговор, Андрей медленно опустил руку с телефоном.
«В травах обнаружены алкалоиды аконита». «Это…» «Ядовитое растение», — закончил Томилин.
«Борец, или аконит. Вызывает головокружение, слабость, потерю равновесия, в тяжелых случаях — потерю сознания и смерть. И что особенно важно: стандартные токсикологические тесты двадцать лет назад его не выявляли». Лариса почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
Все встало на свои места. Травяные чаи свекрови, головокружение, две смерти, разделенные десятилетиями, но идентичные по механизму. «Мы должны поехать в полицию», — решительно сказал Томилин.
«С этими результатами у нас есть основания для ордера на обыск дома вашей матери и для ее задержания». Андрей выглядел оглушенным. «Значит… она действительно…
Убила их». «Похоже на то», — мягко ответил следователь. «Вероятно, готовилась сделать то же самое с вашей нынешней женой».
В полицейском участке было многолюдно. Томилин быстро провел их через холл к кабинету начальника отделения. Следующие два часа прошли как в тумане: показания, документы, экспертное заключение.
Начальник полиции, сначала скептически настроенный, постепенно становился все более серьезным по мере ознакомления с материалами. «Это требует немедленного расследования», — наконец сказал он. «Я выдам ордер на обыск и задержание.
Томилин, вы поедете с опергруппой». «Я тоже поеду», — твердо сказал Андрей. Начальник покачал головой…
«Это не лучшая идея, господин Соколов. Речь идет о вашей матери». «Именно поэтому я должен поехать», — настаивал Андрей.
«Возможно, она согласится говорить только со мной». После некоторых колебаний начальник согласился. «Хорошо.
Но вы будете держаться в стороне, пока офицеры не обеспечат безопасность». Лариса крепко сжала руку мужа. «Я поеду с тобой».
«Нет», — резко ответил он. «Ты останешься здесь, в безопасности». «Пожалуйста, Лариса.
Ради ребенка». Она хотела возразить, но по его лицу видела: это не обсуждается. Он был прав.
Если Ирина Сергеевна действительно виновна, если она дважды убивала невесток, нельзя рисковать. Оставшись в полицейском участке, Лариса чувствовала себя как на иголках. Минуты тянулись мучительно медленно.
Офицер, приставленный к ней для компании, пытался отвлечь разговором, но она едва его слышала. Наконец, спустя почти три часа, ее телефон зазвонил. Андрей.
«Лариса», — его голос звучал странно, отстраненно. «Мы в больнице». Ее сердце пропустило удар. «Что случилось? Ты ранен?» «Нет, не я. Мама.
Она выпила что-то, когда полиция вошла в дом. Врачи говорят, похоже на отравление аконитом. Ее состояние критическое».
Лариса закрыла глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Ирина Сергеевна выбрала тот же яд, которым отравила двух невинных женщин. «Мне приехать к тебе?» — тихо спросила она.
«Да, пожалуйста», — в его голосе звучала боль. «Я в городской больнице, третий этаж, отделение интенсивной терапии». В коридоре больницы Лариса нашла Андрея, сидящим на пластиковом стуле, с безжизненным взглядом, устремленным в пространство.
Рядом с ним стоял Томилин, делая пометки в блокноте. «Что произошло?» — спросила Лариса, опускаясь на стул рядом с мужем. «При обыске в доме вашей свекрови обнаружили целую коллекцию ядовитых растений», — ответил Томилин.
«Аконит, наперстянка, белладонна. И подробные записи о их свойствах, дозировках, симптомах отравления». «Когда полиция начала изымать это, —
она выпила настойку аконита», — глухо закончил Андрей. «Прямо на глазах у полицейских. Сказала, что не позволит выскочкам разрушить ее семью».
Лариса обняла мужа за плечи, чувствуя, как он дрожит. «Мне так жаль, Андрей». «Знаешь, что самое страшное?» — он поднял на нее глаза, полные боли.
«В ее спальне нашли альбом. Там были фотографии. Марины, Вероники.
И тебя. Перечеркнутые красным. И записи: даты, дозировки, симптомы.
Она вела дневник отравлений, Лариса. Моя мать. Она хладнокровно планировала смерть трех женщин.
И гордилась этим». Томилин кашлянул. «В доме также обнаружили недавно купленную детскую колыбель.
И несколько комплектов детской одежды. Похоже, Ирина Сергеевна планировала…» «Занять ваше место после», —
он не закончил, но смысл был ясен. Свекровь намеревалась не только избавиться от невестки, но и забрать ее ребенка, став для него матерью. «Врачи говорят, она вряд ли выживет», — сказал Андрей после долгого молчания.
«Доза была слишком большой». Лариса не знала, что сказать. Как утешить человека, чья мать оказалась серийной убийцей? Как помочь пережить такое предательство? «Вы были правы», — тихо произнес Томилин.
«Все эти годы две женщины считались погибшими в результате несчастного случая, а на самом деле они были убиты. Если бы не вы, правда никогда бы не всплыла». К вечеру состояние Ирины Сергеевны резко ухудшилось.
Врачи пустили Андрея в палату попрощаться. Лариса ждала его в коридоре, нервно перебирая четки, купленные когда-то давно во время паломничества. Он вышел через двадцать минут, бледный, с потухшим взглядом.
«Она созналась», — сказал он, опускаясь рядом с Ларисой. «Прямо там, на смертном одре. Сказала, что делала это ради меня и Виктора.
Что невестки крали ее сыновей, разрушали семью. И что она не жалеет, ведь она защищала своих мальчиков». Лариса молча взяла его за руку.
«Знаешь, что она сказала в конце?» — в голосе Андрея звучало отвращение. «„Я готовила и для тебя. На случай, если ты выберешь ее, а не меня“.
Моя собственная мать». Он не смог закончить фразу. Лариса обняла его, чувствуя, как его плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.
Томилин деликатно отошел, давая им уединение. Через несколько минут он вернулся. «Соболезную, Андрей Викторович.
Врачи сообщили, что Ирина Сергеевна скончалась». В Светлое Воскресенье, ровно через три недели после Пасхи, когда вся эта история начала раскручиваться, Лариса стояла у могилы Марины Соколовой. Свежевыкрашенная черная ограда блестела на солнце…
На памятнике лежали белые лилии. После смерти Ирины Сергеевны дело было официально переквалифицировано из самоубийства в двойное убийство. Эксгумация останков Марины и Вероники подтвердила наличие следов аконита.
История получила огласку в местных СМИ, вызвав шок у всех, кто знал благопристойную Ирину Сергеевну. Андрей стоял рядом с Ларисой, держа в руках еще один букет. «Я до сих пор не могу поверить, что не замечал.
Все эти годы». «Ты не мог знать», — мягко сказала Лариса. «Она была твоей матерью.
Кто бы мог заподозрить родную мать в таком?» Он покачал головой. «Если бы не ты, если бы не твоя наблюдательность, история повторилась бы. Она бы отравила и тебя, и, возможно, меня». Лариса положила руку на живот, уже заметно округлившийся. «Марина спасла нас.
Это послание». Андрей кивнул. «Виктор приезжает завтра. Мы вместе поедем на кладбище к Веронике.
Нужно сказать ей, что справедливость наконец восторжествовала». Они молча стояли у могилы, глядя на фотографию молодой женщины с ясными глазами. Женщины, чья жизнь оборвалась слишком рано, но чье последнее послание спасло две другие жизни.
«Спасибо», — тихо сказала Лариса, обращаясь к фотографии. «Ты спасла не только меня, но и моего ребенка. Я никогда этого не забуду».
Легкий ветерок пронесся над кладбищем, шевеля лепестки лилий. Словно призрачное прикосновение из мира, где обитают те, кто ушел раньше времени, но чьи истории продолжают жить. Лариса положила букет полевых цветов на могильную плиту.
«Я буду приходить каждую неделю», — пообещала она. «Твоя история не будет забыта». Андрей обнял жену за плечи.
«Пойдем. Нам пора. У нас еще столько дел: нужно подготовить детскую, купить коляску».
«И выбрать имя», — добавила Лариса, бросив последний взгляд на могилу. «Я думаю, если родится девочка, мы назовем ее Марина.
Как думаешь?» Он кивнул, не скрывая слез. «Это будет правильно». Они медленно пошли по аллее к выходу с кладбища. Впереди было много трудностей: оправиться от шока, пережить траур по женщине, которая оказалась монстром, научиться доверять жизни заново.
Но главное — они были вместе. И малыш, растущий под сердцем Ларисы, был символом того, что жизнь продолжается, несмотря на все темные тайны прошлого. Солнце склонялось к западу, окрашивая кладбищенские кресты и памятники в золотисто-розовый цвет.
День заканчивался, но для Ларисы и Андрея это был не конец, а начало новой главы их жизни, свободной от тени семейных тайн и отравленного прошлого.