«Пошла вон из МОЕЙ кухни!» — заорала свекровь в моей квартире. Я стояла в кухне своей собственной квартиры, нарезая овощи для салата. Была суббота — типичный день отдыха. Мой муж, Роман, смотрел футбол в гостиной.
Его мать, Тамара Николаевна, приехала несколько часов назад. Она сказала, что пробудет пару часов. Но несколько часов уже превратились в целый день, и она явно не хотела уходить. — Лена, ты опять режешь кукурузу не так? — свекровь вошла в кухню и посмотрела на мою нарезку.
— Они должны быть полукругами, а не четвертинками. — Тамара Николаевна, мне так удобнее. Я продолжала резать, как обычно. Это проще.
Она усмехнулась. — Салат должен выглядеть красиво. А у тебя странные куски. Я сделала глубокий вдох, считая до десяти.
Это не был первый комментарий в тот день. Она критиковала меня с утра. Полы не помыты, овощи не сварены правильно, окна грязные, холодильник в беспорядке. — Тамара Николаевна, может, вы отдохнете?
Я сама справлюсь. Я пыталась оставаться спокойной. — Я отдохну, когда ты перестанешь портить еду. Она подошла ближе и взяла нож из моих рук.
— Дай мне порезать это сама, как нормальный человек. — Нет, спасибо. Я взяла нож обратно. — Я могу справиться.
— Какая ты упрямая. Ее голос стал резким. — Я пытаюсь тебя научить, а ты задираешь нос. — Я не задираю нос.
Я положила нож на доску. — Я просто делаю салат так, как привыкла. В моей квартире, в моей кухне. — Моя, моя..
Всё моё. Она подняла руки. — И то, что это квартира моего сына, не доходит до тебя? — Доходит.
Я повернулась к ней. — Но это также моя квартира. Роман и я женаты. Мы оба живем здесь, и у меня есть право готовить, как хочу.
— Уходи из моей кухни. Внезапно она закричала так громко, что я вздрогнула. Я медленно положила нож и посмотрела на нее. — Извините, что?
— Уходи. Она стояла, скрестив руки на груди. — Вон из моей кухни. Если ты не можешь готовить правильно, не подходи.
— Тамара Николаевна. Я говорила медленно, пытаясь не потерять контроль. — Это не ваша кухня. Это моя кухня.
— Квартира моего сына — это моя квартира. Так что моя. — Нет. Я взорвалась.
— Квартира оформлена на меня и Романа. На двоих. Я внесла половину гривен. Я плачу половину своей зарплаты.
Эта квартира моя так же, как и Романа. — Роман! Свекровь закричала в гостиную. — Роман, иди сюда.
— Что случилось, мама? Мой муж вошел в кухню с обеспокоенным лицом. — Почему кричишь? — Твоя жена грубит мне.
Свекровь указала на меня. — Я учу ее правильно готовить, а она грубит. — Она говорит, что это ее кухня, потому что это правда. Я посмотрела на Романа.
— Рома. Твоя мать только что заорала на меня в моей кухне, велела уйти. — Мама, что произошло? Роман посмотрел на мать, растерянный.
— Я говорила нормально. Она подняла руки. — Я учила ее правильно готовить салат, а она начала грубить. — Говорит, что всё ее.
— Лена, ты могла быть более сговорчивой. Роман начал. И я почувствовала, что всё внутри меня взорвалось. — Сговорчивой?
Я повернулась к нему. — Роман, я терпела все комментарии твоей матери. Она критикует каждое мое движение. А теперь она кричит на меня в моей кухне и говорит, что это ее кухня.
— Лена, мама просто волнуется. Она хочет помочь. — Помочь? Я истерически засмеялась…
— Это называется помочь? Роман, твоя мать только что велела мне уйти из моей кухни. — Я не велела. — Я попросила.
Я повернулась к свекрови. — Ты начала кричать «выйди из моей кухни». Это не просьба. Это приказ.
И ты называешь мою кухню своей. — Но это кухня моего сына. Тамара Николаевна, я думаю, вы не понимаете. Это не ваша квартира.
Вы гостья здесь. Вы не имеете права командовать мной в моем доме. — Роман. Ты слышишь, как она говорит со мной?
Свекровь повернулась к сыну. — Ты позволяешь ей так обращаться с твоей матерью? Роман стоял между нами, растерянный, явно не зная, что делать. — Мама.
— Лена. Давайте успокоимся. — Нет. — Рома.
Я подняла руку. — Нам нужно разобраться прямо сейчас. Твоя мать думает, что эта квартира ее, что она имеет право командовать нами. — Ну, дай ей услышать по-другому.
— Лена. Мама не хотела. — Она хотела. Я перебила.
— Она сказала явно. Моя кухня. Не кухня моего сына. Не твоя кухня.
Но моя. Свекровь молчала. Но по ее лицу было видно, что она не раскаивалась. Я повернулась к ней.
— Давайте разберемся раз и навсегда. Это моя квартира. Романа и моя. Вы гостья здесь.
И как гостья, вы должны уважать хозяев. Не говорить мне, как готовить. Не переворачивать мою кухню вверх дном. Не критиковать каждую мелочь.
И главное, не кричать на меня в моем доме. — Какая ты невоспитанная. Свекровь всплеснула руками. — Я помогаю тебе каждый день.
Даю советы. Учу. А ты. — Я не просила о помощи.
Я почувствовала слезы на глазах. Но сдержалась. — Ты пришла без приглашения. Сказала, что будешь несколько часов.
А уже здесь 5 часов. Ты вмешиваешься во всё. И теперь кричишь на меня. — Роман, я ухожу.
Свекровь схватила сумку. — Я здесь не нужна, раз твоя жена выгоняет меня. — Никто не выгоняет. Я сказала твердо.
— Я просто прошу уважения к моему дому. К моим границам. К моему праву делать всё по-своему. — Рома, пошли.
Свекровь потянула сына за руку. — Пошли ко мне. Там хотя бы уважают. Роман посмотрел на меня, потом на мать.
— Мама, подожди. — Лена, давайте поговорим нормально. — Не надо, Рома. Я покачала головой.
— Пусть твоя мать уходит. Мне нужно побыть одной. Подумать. — Но о чем думать?
Он воскликнул. Я посмотрела ему в глаза. — О том, хочу ли я продолжать жить так. Когда твоя мать считает мой дом своим, когда она позволяет себе кричать на меня, а ты стоишь рядом и не можешь решить, кого защищать…
— Лена. — Да, Роман. Твоя мать назвала мою кухню своей. Я перебила его.
— Она кричала на меня в моем доме, а ты не сказал ей ни слова, не остановил ее, не встал на мою сторону. Ты пытался убедить меня в компромиссе, будто я виновата. Он замолчал. Вот и всё.
Я вытерла слезы. — Иди с мамой. Я подумаю, что делать дальше. Свекровь посмотрела на меня торжествующе.
— Видишь, Рома, она выгоняет тебя. — Я не выгоняю мужа. Я устала. Я села на стул.
— Я просто хочу побыть одной. Роман постоял еще минуту, потом вздохнул. — Хорошо. Я отвезу маму, но мы поговорим позже.
— Мы поговорим серьезно. Они ушли. Я осталась одна в кухне с наполовину нарезанной кукурузой и миллионом мыслей в голове. Роман вернулся поздно вечером.
Я сидела на балконе с чаем. — Лена, — он подошел ко мне. — Прости меня. Я посмотрела на него.
— Ты права. Он сел рядом со мной. — Мама была неправа. Она не имела права так говорить с тобой.
И я не имел права не защитить тебя. — Рома, твоя мать думает, что это ее квартира. Я сказала тихо. — Она серьезно думает, что имеет право командовать здесь.
— Я знаю. Он потер лицо руками. — Я долго говорил с ней. Сказал, что это неправильно.
— Что это наша квартира. Что она гостья. И что если она хочет приходить, она должна уважать тебя и твои правила. — И что она сказала?
— Она обиделась. Сказала, что я предал ее. Что я выбрал жену вместо матери. — И что ты сказал?
Он посмотрел на меня и сказал: — Да, я выбрал жену, потому что ты моя семья, моя главная семья, а мать — родитель. Я люблю ее, но моя жизнь с тобой. Я почувствовала облегчение. — Спасибо.
Я взяла его руку. — Лена, прости, что не встал на твою сторону сразу. Он погладил мою руку. — Мне трудно изменить себя.
— Вся моя жизнь. Моя мать командовала. Вся моя жизнь. Я делал то, что она говорила.
— Мне трудно идти против нее. — Ты не идешь против нее. Я погладила его руку. — Ты просто выбираешь нас, нашу семью…
Наши границы. — Мама сказала, что не придет сюда, пока ты не извинишься. Он грустно улыбнулся. — Пусть не приходит.
Я сжала его руку. — Я не извинюсь за защиту своего дома. Если она не готова уважать меня, пусть остается дома. — Ты серьезно?
— Абсолютно. Рома, я не против, чтобы твоя мать приходила, но с уважением, без криков, без приказов, без… Это моя кухня. Если она не может, пусть не приходит. Он улыбнулся.
— Хорошо. Прошло два месяца. Мама не звонила и не приезжала. Рома ездил к ней сам раз в неделю.
Я не возражала. Потом она позвонила. Ее голос был холодным. — Лена, могу я прийти?
Поговорить. — Конечно, Тамара Николаевна. Она приехала на следующий день. Мы сидели в кухне, в той же, где она однажды кричала.
Она молчала долго, потом заплакала. — Я хочу извиниться. Я была неправа в тот день. Я не имела права так говорить с тобой.
— Это твой дом, твоя кухня, и я не имела права кричать на тебя. Я была удивлена. Я не ожидала извинений. — Спасибо, Тамара Николаевна.
— Я тоже извиняюсь, если была резка. — Нет, — она покачала головой. — Ты была права. Я вела себя, как будто я хозяйка…
— Как будто вы с Романом дети, которым нужно указывать, что делать. Но вы взрослые, у вас своя семья, и я должна уважать это. Мы помолчали. — Можем ли мы начать сначала?
Она спросила. — Я обещаю: никаких приказов, никакой критики. Только если вы попросите совета сами. — Можем…
Я улыбнулась. — Приходите, Тамара Николаевна, но звоните заранее. И помните мои правила здесь. Моя кухня.
— Я понимаю. Она протянула руку. — Согласна? — Согласна.
Я пожала ее руку. С тех пор она приходит раз в две недели, звонит заранее, не критикует, иногда даже хвалит мою готовку и никогда не называет мою кухню своей. Этот спор стал для нас уроком. Для меня — о защите границ сразу.
Для Романа — о выборе семьи. Для свекрови — об уважении. И теперь, когда я режу кукурузу полукругами в своей кухне, никто не говорит мне, что делать, потому что это моя кухня в моей квартире, и это правильно.