Выходные у родителей должны были стать радостным событием для всей семьи. Но вместо ожидаемого теплого приема, отец с матерью встретили сына и внуков пустым холодильником и жалобами на безденежье. Удивление переросло в обиду, когда спустя час после их приезда в гости заглянула сестра.
Родители мгновенно преобразились, извлекая из стойников деликатесы и деньги для племянников. «Сынок, что случилось? У нас оплата по карте не проходит», – раздался взволнованный голос в телефоне на следующий день.
Дмитрий Вершинин устало потер глаза, глядя в монитор компьютера. Цифры и графики плыли перед глазами. Четвертая неделя подряд он задерживался в офисе допоздна.
Квартальный отчет, внеплановая проверка, заболевший коллега, чьи обязанности пришлось взять на себя – все это навалилось одновременно, выжимая из него последние силы. «Дим, ты сегодня уходишь или ночевать останешься?» – с улыбкой спросила уборщица тетя Галя, появляясь в дверях с ведром и шваброй. «Ухожу, ухожу», – он взглянул на часы.
Половина девятого. Черт, опять? Дмитрий быстро закрыл все программы, схватил пиджак и портфель. По дороге домой он набрал жену.
«Ань, прости, опять задержался. Как дети?» «Максим тебя ждет. Хочет показать поделку для школы.
Софья уже спит». В голосе Анны слышалась усталость. «Ты не забыл про выходные?» «Конечно нет.
Завтра едем к родителям. Все по плану». «Хорошо.
Они звонили сегодня. Интересовались, привезешь ли ты им деньги?» Дмитрий поморщился. Последние пять лет он ежемесячно перечислял родителям существенную сумму – на лекарства и коммунальные платежи.
Впрочем, он никогда не контролировал, куда именно уходят эти деньги. Перевел еще вчера, как обычно. Дома его встретил радостный восьмилетний Максим.
«Папа, смотри, что я сделал для выставки!» Мальчик протянул модель космического корабля из пластиковых бутылок и картона. «Вау! Сам придумал? Ага. Бабушке Лиде понравится?» Дмитрий замялся.
Его мать Лидия Аркадьевна редко интересовалась достижениями внуков, разве что успехами детей Елены, его младшей сестры. «Конечно понравится!» – соврал он, взъерошив волосы сына. «А теперь марш спать! Завтра рано вставать!» Анна встретила его на кухне с чашкой чая.
«Я в эти выходные хотя бы высплюсь!» – она устала, улыбнулась. «Дети тебя измотают, зато я отдохну». «Поехала бы с нами»….
«Нет уж, спасибо!» – отрезала Анна. Отношения с родителями мужа у нее не сложились с самого начала. «Мне хватило прошлого Нового года, когда твоя мама при всех заявила, что я неправильно воспитываю детей».
Дмитрий не стал спорить. Анна была права. Каждый визит к его родителям превращался в нервотрепку.
Но не ехать было нельзя. Долг есть долг. К тому же дети действительно скучали по бабушке и дедушке, хотя Дмитрий не понимал, почему.
«Купишь им что-нибудь?» – спросила Анна, собирая детские вещи в небольшую сумку. «Уже купил. Отцу коньяк, матери цветы и конфеты.
Детям мороженое по дороге». «Надеюсь, в этот раз обойдется без сравнения с чудесными детьми Елены». Анна скривилась, складывая пижаму Софьи.
Дмитрий вздохнул. Елена была младше его на три года и с детства пользовалась особыми привилегиями. Родители души в ней не чаяли, баловали и потакали всем капризом.
Он привык быть на втором плане. И в детстве, и сейчас. Вот только своих детей в эту систему впутывать не хотел.
Утро выдалось суматошным. Пятилетняя Софья капризничала. Ей не нравилось платье, выбранное мамой для поездки.
Максим никак не мог найти свою любимую книжку, которую хотел показать дедушке. Анна нервничала, проверяя, все ли они взяли. «Папа, а бабушка Лида приготовит нам что-нибудь вкусное?» спросила Софья, когда они наконец сели в машину.
«Конечно, милая», — ответил Дмитрий, хотя сомневался в этом. Родители жили в соседнем городе, в часе езды. Дмитрий любил эту дорогу.
Живописная трасса, поля, перелески. Он включил детям аудиосказку, а сам погрузился в размышления. Вспомнила с детства.
Как мама всегда находила деньги на новые платья и туфли для Елены, а ему приходилось донашивать вещи двоюродного брата. Как на день рождения сестры устраивали настоящий праздник, а его часто забывали поздравить. Как отец учил Елену водить машину, а ему сказал «сам разберешься».
И даже сейчас, когда Дмитрий стал успешным IT-специалистом и помогал родителям финансово, они все равно больше восхищались достижениями сестры, хотя та перебивалась случайными заработками. «Папа, приехали!», — воскликнул Максим, когда машина свернула к знакомому двухэтажному дому. Родители встретили их на пороге.
Лидия Аркадьевна, статная женщина с короткой стрижкой, крашенными в каштановый цвет волосами, и Геннадий Борисович, сухощавый мужчина с залысинами и вечно хмурым выражением лица. «Ну, наконец-то! Мы уж заждались!» Мать обняла Дмитрия, но взгляд ее был устремлен за его спину, словно она ожидала увидеть кого-то еще. «Привет, мам! Привет, пап!» Дмитрий протянул пакеты с подарками.
«Это вам». «Ой, спасибо, сынок!» Мать мельком заглянула внутрь. «Коньяк дорогой какой!» «Геннадий, смотри, что сын привез!» Отец кивнул, принимая бутылку.
«Здравствуйте, бабушка!» «Здравствуйте, дедушка!» Максим и Софья наперебой бросились обнимать бабушку. «Здравствуйте! Здравствуйте!» Лидия Аркадьевна погладила их по головам. «Как выросли-то!» «Проходите в дом!» В гостиной было чисто, но как-то безжизненно.
Ни следа подготовки к приезду внуков, ни сладостей на столе, ни игрушек, которые обычно достают для маленьких гостей. «Бабушка, а можно кушать?» «Мы в машине долго ехали», Софья потянула Лидию Аркадьевну за рукав. «Да-да, и я проголодался», поддержал сестру Максим.
Лидия Аркадьевна развела руками. «Ой, детки, а у бабушки почти ничего нет. Вот суп вчерашний остался, да и тот невкусный».
Она открыла холодильник, внутри действительно было пусто, если не считать пары яиц, открытые банки майонеза и кастрюли с супом. «Пенсия-то маленькая», вздохнул Геннадий Борисович, «а продукты нынче дорогие. Вон хлеб, и тот под сотню».
Дмитрий нахмурился. Он ежемесячно переводил родителям сумму, которой хватило бы на заполнение холодильника деликатесами. «Давайте я съезжу в магазин, тут же рядом супермаркет».
«Да зачем тратиться?», отмахнулась мать. «Сейчас что-нибудь придумаем». В итоге детям достались бутерброды с колбасой, которая явно залежалась в холодильнике.
Максим и Софья переглянулись, но послушно принялись жевать. «Бабушка, а почему у вас нет еды?», шепотом спросил Максим. «Мама всегда готовит много вкусного, когда кто-то приходит в гости».
«Ну, у вашей мамы возможности другие», с едва заметным холодком ответила Лидия Аркадьевна. «А мы с дедушкой пенсионеры, живем скромно». Дмитрий стиснул зубы, чувствуя нарастающее раздражение.
Перевод за этот месяц он сделал буквально на днях. Куда уходили деньги? Неловкую тишину прервал звук подъезжающей машины. Лидия Аркадьевна встрепенулась, в глазах появился блеск.
«О, кажется, Леночка приехала». Дмитрий напрягся. Он не знал, что сестра тоже планирует навестить родителей сегодня, хотя, зная характер Елены, она вполне могла появиться без предупреждения.
Входная дверь распахнулась, и в дом буквально влетела Елена, миниатюрная блондинка с ярким макияжем и в модном пальто. За ней, как два маленьких ураганчика, ворвались ее сыновья-близнецы, Артем и Антон, младше Софьи на год. «Мамочка! Папуля!» – звонко воскликнула Елена, обнимая родителей…
«Мы проезжали мимо и решили заскочить!» Глаза Лидии Аркадьевны светились таким обожанием, словно в дом вошла кинозвезда, а не собственная дочь. Геннадий Борисович расплылся в широкой улыбке. «Леночка! Какой сюрприз!» – Лидия Аркадьевна всплеснула руками.
«А я как раз обед готовила! Сейчас! Сейчас!» Дмитрий не поверил своим ушам. Только что мать утверждала, что в доме нет еды, а теперь вдруг заговорила про обед? Словно по волшебству, на столе стали появляться продукты, о существовании которых еще 10 минут назад никто не подозревал. Из потайного шкафчика Лидия Аркадьевна достала пакет с красной рыбой, сыр в вакуумной упаковке, оливки, фрукты.
В духовке обнаружился свежеиспеченный пирог. «Ого!» – восхищенно воскликнули близнецы, глядя на преображающийся стол. Максим и Софья смотрели на происходящее широко раскрытыми глазами.
Софья потянулась к вазочке с конфетами, но Лидия Аркадьевна ловко переставила ее ближе к племянникам. «Это специальные конфеты. Детки их заслужили.
На прошлой неделе выступали на концерте в садике», – с гордостью объявила она. «А я тоже выступала», – робко сказала Софья. «У нас был праздник весны, и я была бабочкой».
«Да, да, очень интересно», – рассеянно кивнула бабушка, уже накладывая на тарелки близнецов горы еды. Дмитрий почувствовал, как внутри закипает гнев. Его дети сжались в углу стола с черствыми бутербродами, а племянники уплетали деликатесы.
«Мам, я забыла деньги, намороженные детям», – как бы, между прочим, сказала Елена. «Ты не выручишь?» «Конечно, солнышко!» Лидия Аркадьевна метнулась к серванту и достала конверт. «Вот, возьми.
Для моих любимых внучат ничего не жалко». Дмитрий поймал растерянный взгляд Максима. Мальчик смотрел на двоюродных братьев, которым бабушка только что положила по большому куску пирога и в его глазах стоял немой вопрос.
«Почему им можно, а нам нет?» Это стало последней каплей. «Дети, собирайтесь, мы уезжаем», – спокойно, но твердо сказал Дмитрий. «Куда это вы?» – удивилась Лидия Аркадьевна.
«Вы же только приехали». «Мы устали», – коротко ответил он. «В другой раз погостим дольше».
«Но вы же хотели остаться на ночь, я постель приготовила», – растерянно произнесла мать. «В следующий раз», – отрезал Дмитрий. «Максим, Соня, берите куртки».
Дети послушно оделись, попрощались с бабушкой и дедушкой. Те вяло обняли внуков, но их внимание уже было полностью сосредоточено на Елене и ее сыновьях. В машине Софья прижалась к брату и тихо спросила.
«Папа, а почему бабушка Лида сказала, что у нее нет вкусняшек, а потом достала столько всего для Артема и Антона?» Дмитрий крепко сжал руль. «Что ответить ребенку? Как объяснить пятилетней девочке несправедливость мира и избирательную любовь бабушки?» «Наверное, она забыла, что у нее есть эта еда», – соврал он. «Бабушка уже старенькая, иногда путается».
Но по дороге домой в голове Дмитрия зрел план. План, который раз и навсегда изменит ситуацию и восстановит справедливость. Вечером, уложив детей спать, Дмитрий долго сидел на кухне, глядя в одну точку.
Перед глазами стояло растерянное лицо Софьи, когда бабушка поставила вазочку с конфетами подальше от нее. Обида в глазах Максима, который так и не показал дедушке свою книжку. И рядом – сияющие лица близнецов, поглощающих деликатесы.
Анна тихо вошла на кухню и поставила перед мужем чашку горячего чая. Плохо все прошло? Она присела напротив, внимательно вглядываясь в его лицо. «Хуже, чем обычно», – Дмитрий потер виски.
«Знаешь, что самое отвратительное? Дети это заметили. Они все понимают». Он рассказал жене о пустом холодильнике, о жалобах на маленькую пенсию, о старой колбасе для его детей и о волшебном превращении, случившемся с появлением Елены.
«Почему я не удивлена?» – горько усмехнулась Анна. «Помнишь, на прошлый Новый год твоя мать подарила близнецам планшеты, а нашим – по паре носков, объяснив это тем, что «у ваших детей и так все есть». Дмитрий кивнул.
Он помнил. Как помнил и многое другое. Свой шестнадцатый день рождения, когда родители забыли его поздравить, потому что у Елены в тот день было выступление в музыкальной школе.
В выпускной, на который они не пришли, были заняты ремонтом в комнате сестры. Свадьбу, на которой мать плакала не от счастья, а от мысли, что «теперь ты совсем от нас уйдешь, кто о нас позаботится?». «Ты столько лет помогаешь им финансово», – продолжала Анна.
«Елена хоть копейку им дает?» «Насколько я знаю, нет. Наоборот, постоянно занимает. И все равно она любимица, а ты…» Так было понятно.
«Обидно не за нас с тобой. За детей обидно». Дмитрий смотрел в окно на ночной двор.
Анна была права. Можно стерпеть несправедливость по отношению к себе, но не к своим детям. «Знаешь, – сказал он наконец, – по дороге домой я принял решение.
Завтра же звоню в банк и блокирую карту, на которую перевожу им деньги. Уверен?» Анна положила руку на его плечо. «Твоя мать этого не переживет.
Она же привыкла…» «Пусть отвыкает», – отрезал Дмитрий. «Или пусть просит у Елены, у любимой дочери, для которой ничего не жалко». Они еще долго сидели на кухне, вспоминая другие случаи родительской несправедливости.
Как Лидия Аркадьевна навещала их в роддоме после рождения Максима всего один раз. Зато после появления близнецов переехала к Елене на две недели, как на дни рождения внуков от Дмитрия покупала символические подарки, а на праздники детей Елена тратила целое состояние. «Может, для них это не так очевидно?» – предположила Анна.
«Возможно, они просто не понимают, что делают». «Да все они понимают», – вздохнул Дмитрий. «Просто я всегда был для них кошельком, не более, поставщиком материальных благ, а Елена – источником положительных эмоций.
Она их хвалит, делает комплименты, рассказывает, какие они замечательные родители, а я…» «А ты просто молча платишь», – закончила за него Анна. Утро следующего дня выдалось пасмурным. Дети все еще спали, Анна готовила завтрак.
Дмитрий сидел с телефоном, собираясь с мыслями перед важным звонком. Наконец он нашел номер банка в контактах и нажал вызов. «Здравствуйте», – произнес он, услышав голос оператора.
«Меня зовут Дмитрий Вершинин. Я хотел бы заблокировать карту». Оператор вежливо поинтересовалась причиной.
«Карта используется не по назначению», – ответил Дмитрий. «Я хочу ее заблокировать и закрыть». После нескольких уточняющих вопросов и проверки личности операция была выполнена…
Дмитрий почувствовал странное облегчение, словно сбросил с плеч тяжелый груз. Сомнения еще оставались, но решимость была сильнее. «Сделал?», – спросила Анна, ставя перед ним тарелку с омлетом.
«Сделал», – кивнул он. «Теперь ждем реакции». Реакция не заставила себя ждать.
Уже к вечеру телефон Дмитрия взорвался звонками от матери. Он не брал трубку, зная, что пока не готов к разговору. Нужно было успокоиться, подобрать правильные слова.
Но вот дети уснули, и Дмитрий решил, что момент настал. Он вышел на балкон, чтобы не разбудить Софью, которая спала чутко, и перезвонил матери. «Дима!», – в голосе Лидии Аркадьевны звучала паника.
«Что случилось с картой? Мы сегодня пошли в магазин, хотели купить продуктов, а карта заблокирована. Потом нам пришло сообщение, что ее вообще закрыли. Это какая-то ошибка?» «Нет, мама, не ошибка», – спокойно ответил Дмитрий.
«Я сам закрыл эту карту». На том конце провода повисла тяжелая пауза. «Как? Закрыл?» – растерянно переспросила мать.
«Почему?» «Потому что произошла переоценка семейных ценностей». Дмитрий старался говорить ровно, хотя внутри все кипело. «Вчера я своими глазами увидел, что для одних внуков у вас нет денег даже на нормальную еду, а для других находятся и деликатесы, и подарки, и конверты с наличными».
«Дима, ты не понимаешь», – воскликнула Лидия Аркадьевна. «У Лены сейчас трудный период, она недавно с работы уволилась, детям нужно внимание». «А моим детям внимание не нужно?» – перебил ее Дмитрий.
«А ничем хуже? Тем, что их отец регулярно помогает бабушке с дедушкой деньгами?» «Ты несправедлив!» – в трубке послышался голос отца. «Мы всегда любили вас одинаково!» «Неправда», – твердо сказал Дмитрий. «И вы это знаете.
Всю жизнь было два веса, две мерки, одна для Елены, другая для меня. Теперь то же самое повторяется с нашими детьми, и я это прекращаю». «Что ты такое говоришь?» – голос матери задрожал.
«Мы тебя растили, кормили, одевали, а ты нам такое устраиваешь на старости лет!» «Да, растили, как и Елену, только ее с любовью, а меня по обязанности. И сейчас то же самое, ее детей встречаете с распростертыми объятиями и накрытым столом, а моих – жалобами на бедность и бутербродами с несвежей колбасой». В трубке раздались рыдания.
Дмитрий поморщился, этот прием он знал с детства. Когда мать понимала, что аргументов нет, она начинала плакать, вызывая чувство вины. «Мам, давай без слез», – сказал он.
«Я все решил. Если для вас существуют любимые и нелюбимые внуки, значит, содержать вас должны родители любимых внуков. Пусть Елена теперь помогает, для ее детей ведь ничего не жалко.
Но она не может, у нее нет постоянного дохода. А я, по-твоему, деньги печатаю? Нет, мама, я работаю. Иногда по 12 часов в сутки, чтобы обеспечить свою семью, и вас в том числе.
Но если моя помощь не ценится, если моим детям достаются объедки с барского стола, а дети Елены получают все самое лучшее, я эту помощь прекращаю». «Ты неблагодарный сын», – возмутился отец. «Мы столько для тебя сделали».
«И я многое для вас сделал», – спокойно ответил Дмитрий. «Но теперь наши пути расходятся. Я не хочу, чтобы мои дети росли, чувствуя себя людьми второго сорта.
Прощайте». Он нажал отбой, понимая, что разговор окончен. На душе было тяжело, но одновременно и легко.
Словно он сбросил груз, который тащил на себе много лет. Анна вышла на балкон и молча обняла его. «Ты все слышала?» – спросил Дмитрий.
«Достаточно, чтобы понять, что ты все сделал правильно», – она прижалась к нему. «Это было нелегко, но необходимо. Знаешь, что самое странное?» Он посмотрел на ночное небо.
«Я не чувствую себя виноватым. Совсем. Только жаль, что до этого дошло».
Следующая неделя прошла в напряженном ожидании. Дмитрий думал, что родители будут звонить, умолять, угрожать, но телефон молчал. Видимо, они решили взять его измором.
Думали, что он первый не выдержит и позвонит с извинениями. Но Дмитрий был настроен решительно. Впервые за много лет он почувствовал, что поступает правильно, защищая не только свои интересы, но и достоинства своих детей.
В пятницу, возвращаясь с работы, он встретил у подъезда соседку, пожилую учительницу на пенсии, которая дружила с его матерью. «Дмитрий, здравствуйте», – окликнула она его. «Как ваша мама? Не видела ее в последнее время в Скайпе».
«Здравствуйте, Нина Петровна», – улыбнулся Дмитрий. «Не знаю, давно не общались. А что такое?» «Мы с ней обычно по средам в Скайпе разговариваем, а тут уже вторую неделю тишина.
Я волнуюсь». Дмитрий задумался. Отключение интернета могло быть следствием его решения, ведь раньше он оплачивал и эту услугу тоже.
«Наверное, какие-то технические проблемы», – уклончиво ответил он. «Не переживайте, с ней все в порядке». Поднявшись домой, Дмитрий рассказал об этом разговоре Анне.
«Думаешь, у них действительно проблемы?» – спросила она. «Уверен, что да», – кивнул Дмитрий. «Но это их выбор.
Они могли бы позвонить, признать свою неправоту, извиниться. Вместо этого они, видимо, решили меня игнорировать, надеясь, что я первый пойду на контакт». «А ты?» «А я не пойду», – твердо сказал он.
«Хватит. Всю жизнь я был тем, кто идет на уступки, кто прощает, кто делает вид, что все нормально. Больше не буду».
Вечером, когда дети уже спали, раздался звонок от Елены. Это было необычно. Сестра редко звонила просто так.
«Дим, ты что творишь?» – бесприветствие начала она. «Родители на грани нервного срыва!» «Здравствуй, Лена», – спокойно ответил Дмитрий. «Я ничего не творю.
Просто перестал спонсировать людей, которые относятся к моим детям хуже, чем к твоим». «О чем ты вообще?» – в голосе сестры звучало искреннее недоумение. «Они обожают твоих детей!» «Настолько обожают, что предлагают им черствые бутерброды, пока твои уплетают красную рыбу и пирожные!» – усмехнулся Дмитрий.
«Не делай вид, что не понимаешь, о чем речь». Елена помолчала. «Слушай, у всех бывают плохие дни», – наконец сказала она.
«Может, они просто не успели подготовиться к вашему приезду. Ты же знаешь маму. Она любит, чтобы все было идеально».
«Для тебя и твоих детей все всегда идеально», – заметил Дмитрий. «А для нас? Как получится? Но это теперь не моя проблема. Я свой выбор сделал».
«Дим, они же пенсионеры!» – воскликнула Елена. «У них и так денег нет, а ты еще и помощь прекратил». «А ты помогаешь им?» – прямо спросил Дмитрий.
«Я… У меня сейчас сложный период», – замялась сестра. «Сама еле концы с концами свожу». «Вот и разговаривать не о чем», – подвел итог Дмитрий…
«Удобно жить, когда брат оплачивает родительские счета, а ты получаешь все лавры любимой дочери, да? Но теперь все будет по-другому. Хочешь, чтобы они жили хорошо, помогай сама. А я свою семью буду обеспечивать».
«Ты эгоист!» – выпалила Елена. «Всегда им был!» «Нет, Лена, я не эгоист. Я просто перестал быть дойной коровой», – он помолчал.
«И знаешь что? Мне это нравится». После разговора с сестрой Дмитрий почувствовал странное облегчение, словно избавился от тяжелого груза, который тащил на себе много лет. Да, решение было непростым, но оно было правильным.
Субботним утром Максим подошел к отцу с озабоченным видом. «Пап, а мы поедем к бабушке Лиде на следующих выходных». Дмитрий внимательно посмотрел на сына.
«А ты хочешь?» – мальчик пожал плечами. «Не очень», – признался он. «Там скучно, и бабушка больше любит Артема и Антона, чем нас».
У Дмитрия сжалось сердце, дети все замечают, все понимают, и эта несправедливость ранит их куда сильнее, чем взрослых. «Бабушка вас любит», – мягко сказал он. «Просто она не всегда умеет это показать.
Но знаешь что? У нас есть другая бабушка, мамина мама, и она вас обожает. Давай лучше навестим ее». Лицо Максима просветлело.
«Давай! Бабушка Надя всегда печет нам печенье и разрешает играть в ее саду». «Вот и решено», – улыбнулся Дмитрий. «В следующие выходные едем к бабушке Наде».
В тот момент он окончательно понял, что поступил правильно. Его дети заслуживали любви и заботы. Настоящей, а не показной.
И он сделает все, чтобы они получали только это. А Лидия Аркадьевна и Геннадий Борисович… Что ж, они сделали свой выбор. Теперь пусть живут с его последствиями.
И, возможно, когда-нибудь поймут, как сильно ошибались. Прошло две недели с тех пор, как Дмитрий заблокировал карту. Вечера стали спокойнее, без привычных звонков от матери с жалобами на здоровье и просьбами пополнить счет еще немножко до пенсии.
В квартире Вершининых воцарилась атмосфера умиротворения, словно после затяжной грозы наконец-то выглянуло солнце. Но в одно воскресное утро, когда Дмитрий помогал Максиму со сборкой нового конструктора, раздался звонок в дверь. На пороге стоял курьер с бандеролью.
«Вершинин Дмитрий Геннадьевич?», уточнил молодой человек, сверяясь с накладной. «Да, это я», кивнул Дмитрий, расписываясь в получении. Внутри небольшой коробки лежал потрепанный детский альбом для рисования.
Дмитрий не сразу узнал его. Альбом из первого класса, где были собраны его ранние рисунки. На первой странице красовалось неумелое изображение семьи.
Мама, папа, маленький Дима и крошечная Лена в коляске. В альбоме также лежала записка, написанная дрожащим почерком. «Сынок, нашла твой альбом, когда разбирала старые вещи.
Посмотри, какой ты был талантливый мальчик. Ты всегда рисовал нас вместе. Ты всегда изображал счастливую семью.
Что с нами стало? Твоя мама». Дмитрий усмехнулся. Очередная манипуляция.
Альбом пролежал в родительском доме 30 лет. И вдруг именно сейчас мать решила его найти и отправить. Явная попытка вызвать ностальгию и чувство вины.
«Что там?», поинтересовалась Анна, заглядывая через плечо мужа. «Привет из прошлого», он протянул ей альбом. «Мама пытается давить на жалость».
Анна полистала страницы, разглядывая детские рисунки, яркие, наивные, полные любви к миру. «Знаешь, что самое ироничное?», горько усмехнулся Дмитрий. «Я действительно любил их всех.
Безоговорочно. Я рисовал то, каким хотел видеть наш мир. Но реальность всегда была другой.
Ты был чудесным ребенком. Анна погладила его по щеке. И стал прекрасным мужчиной и отцом, не позволяя им заставлять тебя сомневаться в этом.
Дмитрий кивнул, убирая альбом в шкаф. Он не собирался поддаваться на эту уловку. Слишком много лет прошло в попытках заслужить родительскую любовь, которую не нужно было заслуживать.
Она должна была быть безусловной. Вечером того же дня раздался звонок с незнакомого номера. Дмитрий, погруженный в отчет для работы, машинально ответил.
«Дмитрий Вершинин?» раздался официальный женский голос. «Вас беспокоит социальный работник Светлана Игоревна. Я звоню по просьбе ваших родителей, Вершининых Геннадия Борисовича и Лидии Аркадьевны.
У них возникли финансовые трудности, и они указали вас как ближайшего родственника, который может помочь». Дмитрий откинулся на спинку кресла, чувствуя, как к горлу подступает раздражение. «Извините, а вы из какой организации звоните?» «Центр социального обслуживания населения», ответила женщина.
«Ваши родители обратились к нам за помощью в оформлении субсидий, и в ходе беседы выяснилось, что у них серьезные проблемы с оплатой жилищно-коммунальных услуг. Образовалась задолженность». «Понимаю», Дмитрий старался говорить спокойно.
«А дочь их, Елена, в курсе ситуации? Нам сообщили, что дочь сейчас не имеет возможности помогать материально». «Конечно, не имеет», пробормотал Дмитрий. «Послушайте, Светлана Игоревна, ситуация непростая…
Раньше я действительно помогал родителям финансово, но недавно принял решение прекратить эту помощь. У меня были веские причины». «Но ваши родители – пожилые люди, им сложно».
«Я понимаю», – перебил Дмитрий. «Но мое решение окончательное. Если они действительно нуждаются в помощи, пусть обратятся за государственной поддержкой.
Насколько я знаю, существуют субсидии для малообеспеченных пенсионеров». После разговора с социальным работником Дмитрий чувствовал себя опустошенным. Родители перешли к тяжелой артиллерии, привлекли официальные структуры, чтобы надавить на него, но он не собирался отступать.
Слишком многое стояло на кону – достоинство его детей, уважение к себе, принципы справедливости, которые он хотел привить Максиму и Софье. В середине недели Дмитрий вызвал к себе директор компании. Это было необычно.
Обычно все вопросы решались через руководителя отдела. «Присаживайся, Дмитрий». Андрей Викторович, грузный мужчина за 50, указал на кресло напротив.
«Есть разговор». Дмитрий насторожился. Неужели сокращение? Или проблемы с его последним проектом? «Я получил странный звонок», начал директор, постукивая ручкой по столу.
«Твоя мать звонила в приемную». «Что?» Дмитрий не поверил своим ушам. «Да-да, представляешь.
Каким-то образом нашла номер компании, дозвонилась до секретаря и потребовала меня лично, сказала, что у тебя серьезные проблемы с алкоголем, ты не помогаешь семье, и она беспокоится, что ты можешь растратить корпоративные средства». Дмитрий почувствовал, как кровь приливает к лицу. Это было уже за гранью.
Пытаться разрушить его карьеру, его репутацию. «Андрей Викторович, это абсолютная ложь», твердо сказал он. «У меня сложные отношения с родителями, и недавно я прекратил оказывать им финансовую помощь.
Видимо, это их способ отомстить». Директор махнул рукой. «Да я понял, что это ерунда.
Ты один из самых надежных сотрудников, и алкоголем от тебя точно не пахнет. Просто решил предупредить. Ситуация неприятная».
«Спасибо». С облегчением выдохнул Дмитрий. «И извините за это.
Я не думал, что они зайдут так далеко». «Семейные отношения – сложная штука», философски заметил Андрей Викторович. «У меня с тестем 20 лет война идет, но до такого мы не доходили».
Вернувшись к своему рабочему месту, Дмитрий долго не мог сосредоточиться. Звонок матери директору компании – это уже не просто манипуляция, это попытка активно навредить. Родители переходили все границы.
Вечером он рассказал обо всем Анне. «Это ужасно?» – возмутилась она. «Они могли разрушить твою карьеру».
«Не разрушили бы», – покачал головой Дмитрий. «Но осадок неприятный. Они готовы на все, лишь бы вернуть свой источник дохода».
«А ты точно не хочешь обратиться к юристу?» – обеспокоенно спросила Анна. «Вдруг они еще что-то придумают?» «Посмотрим», – задумчиво ответил Дмитрий. «Надеюсь, они поймут, что такими методами ничего не добьются».
На следующий день, вернувшись с работы, Дмитрий застал дома неожиданного гостя. В гостиной, нервно теребя ремешок сумочки, сидела его младшая сестра Елена. «Лена, что ты здесь делаешь?» – удивился он, снимая куртку.
«Нам нужно поговорить». Она поднялась ему навстречу. «Я отпросилась с работы и приехала.
Ситуация критическая». Анна вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. «Я предложила Елене чай, но она отказалась», – сухо сообщила она.
«Сказала, что ненадолго». «И правильно сказала», – кивнула Елена. «Дим, нам нужно серьезно поговорить.
Наедине». Дмитрий переглянулся с женой. «У нас нет секретов от Анны», – твердо сказал он.
«Говори при ней». «Хорошо». Елена нервно поправила волосы.
Родители на грани. У них отключили свет за неуплату. Интернета нет уже две недели.
Коммунальные счета не оплачены. Лекарства закончились. Отец вчера чуть в обморок не упал от давления.
«И ты приехала, чтобы я снова взял все на себя?» Дмитрий скрестил руки на груди. «Я приехала, чтобы найти компромисс», – возразила Елена. «Дим, я понимаю, ты обиделся из-за того случая с детьми».
«Не из-за того случая», – перебил Дмитрий. «Из-за систематического отношения. Всю жизнь так было.
Для тебя – все самое лучшее. Для меня – что останется. Теперь то же самое с нашими детьми.
И я это прекратил». Елена вздохнула. «Хорошо, допустим, ты прав.
Но родители уже пожилые люди. Им сложно меняться. Неужели ты позволишь им страдать из-за этого?» «А где же ты была раньше, Лена?» – вмешалась Анна.
«Почему все эти годы Дима содержал твоих родителей, а ты даже не задумывалась об этом?» «У меня не было возможности», – воскликнула Елена. «Я одна воспитываю двоих детей, еле концы с концами свожу». «А я, по-твоему, миллионер?» – усмехнулся Дмитрий.
«Я тоже воспитываю двоих детей. Разница лишь в том, что я работаю как проклятый, чтобы обеспечить семью. И родителей обеспечивал тоже.
Но если они относятся к моим детям как к людям второго сорта, то с меня хватит». Елена неожиданно расплакалась. «Дим, я не справляюсь», – призналась она.
«Эти две недели были кошмаром. Родители звонят каждый день. Требуют денег.
У меня их просто нет. А они не верят. Думают, я скрываю».
Дмитрий почувствовал укол сочувствия к сестре. Она тоже была жертвой родительской системы ценностей, хотя и с другой стороны. «Лена – это не моя проблема», – мягко, но решительно сказал он.
«Родители сделали выбор. Они предпочли тебя и твоих детей. Пусть теперь рассчитывают на вас.
Но это несправедливо. А то, как они обращались с моими детьми, справедливо?» Дмитрий покачал головой. «Нет, Лена…
Каждый получает то, что заслужил. Я больше не буду содержать людей, которые не уважают меня и мою семью». Елена поднялась, сжимая ремень сумки так, что побелели костяшки пальцев.
«Ты всегда был эгоистом», – выдавила она. «Всегда думал только о себе». «Нет, Лена», – возразил Дмитрий.
«Я всегда думал обо всех, кроме себя. А теперь, наконец, начал думать о своей семье. И знаешь что? Мне это нравится».
После ухода сестры Дмитрий долго стоял у окна, глядя, как она садится в такси. Где-то глубоко внутри все еще теплилась привязанность к младшей сестренке, которую он защищал от дворовых хулиганов, который помогал с домашними заданиями. Но эта привязанность уже не могла перевесить его решимость защищать собственных детей.
«Ты в порядке?» Анна подошла сзади, обнимая его за плечи. «Да», – он накрыл ее руку своей. «Просто задумался.
Знаешь, Елена тоже жертва. Родители сделали из нее инфантильного, избалованного человека, который считает, что мир ей что-то должен». «Но это не твоя вина», – заметила Анна.
«Возможно, нет», – согласился Дмитрий. «Просто грустно видеть, как родительское воспитание исковеркало нас обоих. Меня сделали вечным должником, ее вечным потребителем».
Звонок раздался поздно вечером, когда Дмитрий уже собирался ложиться спать. Номер был незнакомый, но с кодом их родного города. «Дмитрий!» – раздался в трубке дрожащий голос отца.
«Сынок, это я!». «Это твой папа». Дмитрий вышел на балкон, чтобы не разбудить Анну.
«Что случилось?». «Твоя мать в больнице!» – голос отца сорвался. «Сердечный приступ! Врачи говорят, сильный стресс спровоцировал».
Дмитрий прикрыл глаза, чувствуя, как внутри все сжимается. Он ожидал чего угодно, но не этого. «Насколько все серьезно?» – спросил он после паузы.
«Меня забрали. Я звоню из приемного отделения, мой телефон разрядился». «Лена знает?».
«Да, я ей первый позвонил. Она уже едет». Дмитрий вздохнул.
«Конечно, первой позвонили Елене, даже в такой ситуации он оставался на втором плане». «Хорошо, я выезжаю», сказал он после паузы. «Буду через час».
«Спасибо, сынок». В голосе отца послышалось облегчение. Дмитрий вздохнул.
«Что случилось?» – сонно спросила она. «Мама в больнице, сердечный приступ», – коротко объяснил он. «Еду к ним.
Присмотришь за детьми?». «Конечно». Анна обняла его.
«Только будь осторожен. Не в плане дороги, в плане их манипуляций». Дмитрий кивнул.
Эта мысль уже приходила ему в голову. Что, если это очередная уловка, чтобы заставить его приехать? Но рисковать он не мог. Если мать действительно в больнице, он должен быть рядом.
Дорога заняла меньше часа. Ночью трасса была почти пустой. Припарковавшись у больницы, Дмитрий быстрым шагом направился к приемному отделению.
Там он увидел отца, сгорбившегося на пластиковом стуле и Елену, неравномерившую шагами коридор. «Дима!» – Елена бросила в глаза. Дмитрий поднялся к нему.
«Наконец-то!» Маму перевели в палату, кризис миновал. «Что говорят врачи?» Дмитрий пожал руку отцу, который выглядел постаревшим на 10 лет. «Серьезный стресс на фоне гипертонии», ответил Геннадий Борисович.
«Они говорят, ей нужен покой и регулярный прием лекарств». «А можно ее увидеть?» «Только завтра. Сейчас ей дали сильное снотворное».
Дмитрий кивнул, что что-то случилось перед приступом. Спросил он. «Нам пришло уведомление о возможном отключении газа за неуплату».
Тихо ответил отец. Лида расстроилась, начала плакать, говорить, что «ты нас бросил», а потом схватилась за сердце и упала. Елена бросила на брата обвиняющий взгляд.
Дмитрий проигнорировал его. «Какие лекарства ей нужны?» спросил он. «Целый список», вздохнул отец.
«А у нас денег нет». «Я куплю», сказал Дмитрий. «Дай рецепт».
Геннадий Борисович протянул ему сложенный в четверо листок. «Сынок», начал он дрожащим голосом, «я понимаю, мы были неправы, но неужели ты дашь матери умереть из-за обиды?» Дмитрий резко поднялся. «Папа, хватит! Я помогу с лекарствами и счетами за больницу.
Но это не значит, что я забыл или простил то, как вы относились к моим детям». «Но мы же…» «Нет», твердо сказал Дмитрий. «Я не буду это обсуждать сейчас.
Мама в больнице, и я помогу. Но мои условия остаются в силе. Либо вы относитесь ко всем внукам одинаково, либо я больше не поддерживаю вас финансово».
Он повернулся к Елене. «А от тебя я жду, что ты тоже начнешь помогать родителям, хотя бы частично. Они не только мои, но и твои родители».
Елена опустила глаза, но промолчала. Дмитрий вышел из больницы и глубоко вдохнул прохладный ночной воздух. На душе было тяжело, но он знал, что поступает правильно.
Шантажом и манипуляциями его не сломить. Он поможет матери выздороветь, но свои принципы не предаст. В машине он набрал номер Анны.
«Как там?» – сразу спросила она. «Мама в палате, кризис миновал», ответил Дмитрий. «Я оплачу лекарства и счета за больницу, но потом все вернется на свои места»…
«Ты уверен?» «Абсолютно», – твердо сказал он. «Это не отменяет моего решения. Если они хотят вернуть мое финансовое участие, пусть меняют отношение к нашим детям, по-другому не будет».
В трубке послышался тихий смех Анны. «Знаешь что? Я горжусь тобой», – сказала она. «Ты стал сильнее, и это правильно».
«Спасибо». Дмитрий улыбнулся, чувствуя, как тяжесть на сердце немного отступает. «Я скоро буду дома».
Он завел машину, думая о том, что впереди еще много сложных разговоров и непростых решений. Но он был готов к этому. Ради своих детей, ради их чувства собственного достоинства, ради справедливости, он был готов пройти этот путь до конца.
Возвращаясь домой по пустынной ночной трассе, Дмитрий думал о том, как странно устроена жизнь. Мы так отчаянно стремимся заслужить любовь тех, кто должен любить нас безусловно, и при этом часто забываем ценить тех, кто действительно принимает нас такими, какие мы есть. Мы оказались огни города.
Дмитрий прибавил скорость, спеша вернуться к своей настоящей семье, туда, где его любили не за деньги или услуги, а просто за то, что он есть. Выписка матери из больницы прошла без особых церемоний. Дмитрий оплатил все счета, купил необходимые лекарства и отвез Лидию Аркадьевну домой.
Она была непривычно тихой, лишь изредка бросая на сына осторожные взгляды. Геннадий Борисович справляя подушки и предлагая чай. «Спасибо, что помог», сказал отец, провожая Дмитрия до двери.
«Мы бы не справились без тебя». «Это не значит, что я вернусь к прежней схеме», твердо ответил Дмитрий. «Я помог в экстренной ситуации, но мое решение остается в силе».
Геннадий Борисович нахмурился, но спорить не стал. Видимо, боялся спровоцировать новый приступ у жены, которая могла услышать разговор из соседней комнаты. «Мы поговорим об этом позже, когда мама поправится», добавил Дмитрий, пожимая руку отцу.
«Береги ее». Следующие недели прошли в напряженном ожидании. Дмитрий сосредоточился на работе и семье, стараясь не думать о родителях.
Елена больше не звонила, видимо, тоже выжидала. Однажды вечером, когда Дмитрий помогал Софье с аппликацией для детского сада, позвонил отец. «Мне нужно поговорить».
Голос Геннадия Борисовича звучал устало, но решительно. «Можешь приехать в выходные. Только один, без детей».
«Зачем?» – насторожился Дмитрий. «Мы с мамой многое обдумали. Хотим обсудить ситуацию, как взрослые люди, без криков и обвинений».
Дмитрий помолчал, взвешивая предложение. «Может, родители действительно осознали свои ошибки, или это очередная ловушка». «Хорошо», – наконец согласился он.
«В субботу?» «Около двух». Повесив трубку, Дмитрий рассказал о предстоящей встрече Анне. «Будь осторожен», – предупредила она.
«Они могут попытаться манипулировать тобой, особенно учитывая недавнюю болезнь матери». «Я знаю», – кивнул Дмитрий. «Но может, они действительно поняли, что были неправы.
Люди иногда меняются». «Иногда», – скептически заметила Анна. «Но редко».
В субботу Дмитрий приехал к родителям точно в назначенное время. В доме было непривычно тихо. Обычно здесь царил хаос, особенно когда приезжали дети Елены.
Но сегодня никого, кроме родителей, не было. «Проходи, сынок», – Лидия Аркадьевна встретила его в прихожей. Она похудела после больницы, под глазами залегли тени, но взгляд был ясным и решительным.
«Мы на кухне чай приготовили». За кухонным столом уже сидел отец. Перед ним лежала стопка бумаг.
Квитанции, счета, какие-то документы. Дмитрий напрягся. «Неужели снова будут давить на жалость?» «Присаживайся», – Геннадий Борисович указал на стул.
«Нам многое нужно обсудить». Дмитрий сел, настороженно глядя на родителей. Лидия Аркадьевна разлила чай по чашкам и тоже опустилась на стул.
«Мы с отцом много думали». Начала она, избегая прямого взгляда. «После моей болезни, после всего, что произошло, мы поняли, что вели себя неправильно».
Дмитрий удивленно поднял брови. Такого признания он не ожидал. «Дело не только в деньгах», – продолжила мать.
«Хотя без твоей помощи нам действительно тяжело. Дело в отношении, к тебе, к твоим детям. Мы были несправедливы».
«Почему?» – прямо спросил Дмитрий. «Почему вы всегда предпочитали Елену? Почему до сих пор относитесь к ее детям лучше, чем к моим?» Лидия Аркадьевна переглянулась с мужем, словно ища поддержки. «Елена всегда была сложным ребенком», – медленно произнесла она.
«Капризная, требовательная. Если ей не уделяли достаточно внимания, она закатывала истерики, могла целыми днями не разговаривать. А ты был самостоятельным, спокойным.
Мы привыкли, что тебе всего достаточно, что ты справляешься сам. И постепенно это стало нормой», – подхватил отец. «Елене все самое лучшее, чтобы не расстраивалась.
А тебе что останется? Мы даже не замечали, как это несправедливо». «А потом появились внуки», – сказал Аркадьевна. «И все повторилось.
Артем и Антон – копия Елены, такие же требовательные. А твои дети, как и ты, никогда не жаловались». Дмитрий слушал, чувствуя, как внутри поднимается горечь.
«Выходит, его наказывали за то, что он был хорошим ребенком? За то, что не устраивал сцен и не требовал к себе особого отношения? Это не оправдание», – твердо сказал он. «Это одинаково. Не за поведение, не за какие-то заслуги, а просто потому, что они их дети»…
«Мы знаем», – кивнул Геннадий Борисович. «Теперь знаем». Но многие годы не понимали этого.
Думали, что поступаем правильно, уделяя больше внимания тому, кто громче кричит. Лидия Аркадьевна неожиданно расплакалась. «Дима, мы были неправы», – сквозь слезы проговорила она.
«Когда ты перестал помогать, мы обвиняли тебя, считали неблагодарным сыном. А потом я попала в больницу и многое переосмыслила. Как мы могли ожидать от тебя помощи, если сами не давали тебе того, что ты заслуживал?» Дмитрий молчал, не зная, что ответить.
Он ждал этого признания годами, десятилетиями. И вот оно прозвучало. Но легче не стало.
Слишком много воды утекло, слишком глубокие раны остались. «А Елена?» – спросил он наконец. «Она в курсе этого разговора?» Родители переглянулись.
«Нет», – признался отец. «Мы пытались с ней поговорить, объяснить, что теперь все будет по-другому, что всем внукам должно доставаться поровну, а она закатила скандал. Сказала, что мы предаем ее, что всегда любили тебя больше».
Дмитрий горько усмехнулся. «Типичная Елена всегда перекручивает все в свою пользу». «И что теперь?» – спросил он.
«Чего вы хотите от меня?» «Мы хотим исправить ошибки», твердо сказала Лидия Аркадьевна. «Наладить отношения с тобой, с твоими детьми. Доказать, что мы можем быть хорошими бабушкой и дедушкой для Максима и Софьи.
Не лучше, чем для Артема и Антона, но и не хуже». «А материальная помощь?» – прямо спросил Дмитрий. «Вы ведь и об этом хотели поговорить, правда?» Геннадий Борисович кивнул, предвигая к сыну стопку бумаг.
«Мы подсчитали наши расходы», сказал он. «Пенсии хватает на самое необходимое, но не на лекарства и непредвиденные траты. Мы могли бы обойтись суммой вдвое меньшей, чем ты перечислял раньше».
«И мы попросили Елену тоже участвовать», добавила Лидия Аркадьевна. Она согласилась помогать с оплатой интернета и телефона. Дмитрий внимательно изучил расчеты.
Они были реалистичными, родители действительно пересмотрели свои расходы, убрав все лишнее. «Хорошо», сказал он после долгой паузы. «Я возобновлю помощь, но с условиями.
Во-первых, только на оплату коммунальных услуг и лекарств никаких карманных денег. Во-вторых, вы относитесь ко всем внукам одинаково, никаких подарков одним и бутербродов другим. В-третьих, Елена тоже должна помогать регулярно, а не от случая к случаю».
Родители синхронно кивнули. «И еще», — добавил Дмитрий, глядя матери в глаза, «никаких манипуляций, никаких звонков на работу, никаких жалоб социальным работникам, никаких попыток давить на жалость. Если хоть раз что-то подобное повторится, помощь прекращается навсегда».
«Мы согласны», — твердо сказал Геннадий Борисович. «Все условия принимаем». Лидия Аркадьевна протянула руку через стол и неуверенно коснулась пальцев сына.
«Дима, мы не только о деньгах просим», — тихо сказала она. «Мы хотим вернуть тебя, твоих детей, стать настоящей семьей, если ты дашь нам этот шанс». Дмитрий смотрел на постаревшую, осунувшуюся мать, на посидевшего отца.
Обида, которую он носил в себе годами, не исчезла. Но к ней добавилось что-то новое, понимание, что люди могут меняться, даже в преклонном возрасте, даже если всю жизнь шли неправильным путем. «Хорошо», — наконец сказал он…
«Я дам вам этот шанс. Но помните, это последний шанс». Прошло шесть месяцев.
Жизнь постепенно входила в новое русло. Дмитрий помогал родителям финансово, но теперь эта помощь была четко структурирована только на необходимые расходы. Елена, скрепя сердце, тоже участвовала в поддержке родителей, хотя регулярно жаловалась на нехватку денег.
Отношения с родителями медленно, но верно налаживались. Лидия Аркадьевна и Геннадий Борисович стали чаще звонить внукам, интересоваться их жизнью. На день рождения Софьи они подарили ей куклу, равноценную машинкам близнецов.
Для Максима нашлись конструктор и набор солдатиков, совершенно равноценные подарком для Артема и Антона. Елена с братом практически не общалась. Обиженная тем, что родители больше не отдают ей предпочтения, она сократила визиты к ним и часто забывала о своих финансовых обязательствах.
Но Дмитрий был непреклонен. Если сестра не выполняла свою часть договоренности, он пропорционально сокращал свою. В один из весенних выходных Дмитрий привез детей к бабушке и дедушке.
Был теплый солнечный день, и Геннадий Борисович предложил устроить пикник на заднем дворе. «У меня есть идея», сказал он, доставая из гаража старый мангал. «Давай научим Максима жарить шашлыки.
Я когда-то и тебя учил, помнишь?» Дмитрий удивленно посмотрел на отца. Он не помнил, чтобы тот когда-то учил его готовить шашлыки, но не стал спорить. Возможно, память подводила.
«Конечно, давай», — улыбнулся он. «Максим будет в восторге». Лидия Аркадьевна тем временем занималась с Софьей.
Они вместе лепили пирожки с яблоками. Девочка с серьезным видом раскатывала тесто, а бабушка показывала, как правильно заворачивать начинку. «Бабушка, а можно я сама украшу пирожки?» — спросила Софья.
«Конечно, милая», — ласково ответила Лидия Аркадьевна. «Вот, держи формочки для теста, выбирай любую». Дмитрий наблюдал эту идиллическую картину с легким недоверием.
Неужели его родители действительно изменились? Или это временное явление, которое исчезнет, как только он снова перестанет помогать финансово? В самый разгар пикника неожиданно приехала Елена с детьми. Она влетела во двор, громко приветствуя родителей, словно не видела их несколько лет. «Мамочка! Папуля!» — воскликнула она, раскрывая объятия.
«Мы решили вас навестить!» Близнецы тут же бросились к столу, где стояли тарелки с шашлыками и пирожками. «А нам оставили?» — требовательно спросил Антон, хватая сразу два пирожка. Дмитрий напрягся, ожидая привычной реакции, как мать будет суетиться вокруг любимых внуков, предлагая им самые лучшие куски.
Но Лидия Аркадьевна спокойно сказала. «Конечно, оставили. Но сначала помойте руки и берите по одному пирожку.
Они горячие, только из духовки». Елена удивленно подняла брови, но промолчала. Близнецы, привыкшие к особому отношению, растеряно переглянулись.
«Дедушка, а можно нам тоже пожарить шашлыки?» — спросил Артем, глядя, как Максим под руководством деда переворачивает мясо на мангале. «Конечно!» — кивнул Геннадий Борисович. «Подходите, я вам тоже покажу.
По очереди. Сначала Максим закончит, потом вы». Дмитрий встретился взглядом с отцом и благодарно кивнул.
Впервые его дети не чувствовали себя гостями второго сорта в доме бабушки и дедушки. Елена, заметив эти перемены, нахмурилась и отвела мать в сторону. Они о чем-то горячо зашептались, но Лидия Аркадьевна только качала головой…
Наконец Елена раздраженно махнула рукой и отошла. «Что случилось?» — тихо спросил Дмитрий, когда мать вернулась к столу. «Елена недовольна, что мы не приготовили для ее детей особые угощения», вздохнула Лидия Аркадьевна.
«Сказала, что мы стали меньше любить ее и мальчиков». «И что ты ответила?» «Что мы любим всех внуков одинаково», — твердо сказала мать. «И что лучшие куски и особые угощения остались в прошлом.
Теперь у нас все равны». Дмитрий почувствовал, как к горлу подступает комок. Неужели это действительно происходит? Неужели его родители наконец-то поняли, что такое справедливость? «Спасибо, мам», — тихо сказал он.
Лидия Аркадьевна улыбнулась. Немного грустно, но искренне. «Нет, сынок, это тебе спасибо», — ответила она.
«За то, что не побоялся сказать правду. За то, что заставил нас увидеть наши ошибки. Жаль только, что для этого понадобилось столько лет и моя болезнь».
День прошел на удивление хорошо. Дети играли вместе. Не без конфликтов, конечно, но в целом мирно.
Взрослые общались, готовили, накрывали на стол. Елена держалась немного в стороне, обиженная на родителей за их новый подход, но постепенно оттаяла, особенно когда отец похвалил ее новую прическу. Вечером, когда пришло время уезжать, Максим неожиданно крепко обнял дедушку.
«Спасибо за шашлыки», — сказал он. «Я теперь тоже умею их готовить. В следующий раз я сам пожарю для всех».
«Обязательно, внучок», — растроганно ответил Геннадий Борисович. «Я буду ждать». Софья тоже обняла бабушку и прошептала ей на ухо.
«Бабушка, а можно я в следующий раз привезу тебе свои рисунки? Я нарисовала наш дом и всех нас». «Конечно, милая», — Лидия Аркадьевна поцеловала внучку в макушку. «Я с нетерпением буду ждать».
По дороге домой дети оживленно обсуждали проведенный день. Софья рассказывала, как бабушка научила ее делать косички из теста для украшения пирожков. Максим хвастался, что теперь умеет готовить настоящие шашлыки, как взрослый мужчина…
«Папа, а когда мы снова поедем к бабушке и дедушке?» — спросила Софья. «Скоро, милая», — улыбнулся Дмитрий. «Может быть, в следующие выходные?» «Ура!» — обрадовались дети.
Дмитрий поймал себя на мысли, что впервые за много лет визит к родителям не вызвал у него стресса и раздражения. Впервые его дети искренне радовались, что скоро снова увидят бабушку и дедушку. И впервые он сам с нетерпением ждал этой встречи.
Вернувшись домой, он рассказал обо всем Анне. «Кажется, они действительно изменились», — задумчиво сказала она. «Хотя я до сих пор не могу в это поверить».
«Я тоже», — признался Дмитрий. «Но сегодня я видел совершенно других людей. Справедливых, внимательных ко всем внукам.
Даже Елена заметила разницу». «И как она отреагировала?» «Как типичная Елена. Обиделась, что больше не центр вселенной», — усмехнулся Дмитрий.
«Но я думаю, ей придется привыкнуть. Родители, кажется, твердо решили исправить свои ошибки». «Я рада за тебя», — Анна обняла мужа.
«Ты заслуживаешь нормальных отношений с родителями. И наши дети заслуживают любящих бабушку и дедушку». Дмитрий кивнул, обнимая жену в ответ.
«Конечно, не все проблемы были решены. Елена все еще могла создавать сложности. Родители могли вернуться к старым привычкам.
Но сегодняшний день дал ему надежду, что справедливость возможна даже там, где ее не было десятилетиями». Перед сном он заглянул в детскую. Максим и Софья уже спали, утомленные насыщенным днем.
Дмитрий поправил одеяло дочери и погладил по голове сына. Ради них он решился на непростой шаг — прекратить финансовую помощь родителям, требуя справедливого отношения к своим детям. И сегодня увидел первые настоящие плоды этого решения.
Иногда любовь требует жестких мер. Иногда приходится воспитывать не только детей, но и родителей. Дмитрий усвоил этот урок.
И, кажется, его родители тоже наконец-то поняли, что настоящая любовь не выбирает фаворитов, она согревает всех одинаково. Елена с тех пор с братом почти не разговаривает. Она по-прежнему считает, что родители предали ее, лишив особого статуса.
Но Дмитрий не переживает по этому поводу. Сестра всегда была эгоистичной и вряд ли когда-нибудь изменится. Главное, что изменились их родители.
И теперь все внуки, и Максим с Софьей, и Артем с Антоном получают одинаковое внимание, одинаковые подарки, одинаковую любовь. Справедливость восторжествовала. А Дмитрий понял, что иногда нужно набраться смелости и сказать «нет» даже самым близким людям, если они поступают неправильно.
Ведь только так можно защитить себя и тех, кого любишь, от несправедливости и обид. И иногда именно такая жесткость помогает людям измениться к лучшему.