Старуха оставила в лесу парализованного дедушку, но то, что сделал волк, повергло всех в шок..

Страшила такая смерть — в одиночестве, в унижении, преданной самым близким человекам. С наступлением сумерек лес ожил, зашуршали в кустах какие-то мелкие зверьки, ухнул где-то вдалеке фелин. Ефим знал эти звуки, но теперь они не успокаивали, а несли угрозу.

Он чувствовал, как холод пробирается под ветхую рубаху, сковывая и без того непослушное тело. Он закрыл глаза, готовясь к тому, что скоро придут они — волки. Он чуял их, лес был их домом, а он — легкой беззащитной добычей.

Вдалеке послышался протяжный, тоскливый вой. Один голос, потом другой. Стая, они уже почуяли его запах, запах слабости и скорой смерти.

Ефим не открывал глаз, он просто ждал. Пусть так. Это будет быстрее, чем умереть от холода, лучше острые зубы, чем медленное угасание в грязи и беспомощности.

Ночь опустилась на лес, окончательно плотным чернильным покрывалом. Холод стал пронизывающим, он пробирался до самых костей, заставляя тело мелко, неконтролируемо дрожать. Ефим лежал, вслушиваясь в темноту.

Вой, что он слышал ранее, затих, сменившись тревожной тишиной. Он знал, что это значит. Они близко.

Стая идет по его следу, бесшумно, как тени. Он приготовился. Мысленно попрощался с солнцем, с небом, с запахом родного дома, который он уже никогда не почувствует.

Вдруг в кустах неподалеку хрустнула ветка. Звук был тяжелым, основательным. Ни мышь, ни лисица, крупный зверь.

Ефим затаил дыхание. Сердце, единственная мышца, которая еще подчинялась ему в полной мере, заколотилась в груди, как пойманная птица. Из темноты показались два фосфорисцирующих огонька.

Глаза. Они смотрели на него пристально, изучающи. Затем из мрака медленно выступила могучая фигура.

Это был волк. Огромный, матерый, с широкой грудью и мощными лапами. Лунный свет, пробивавшийся сквозь листву, серебрил его густую шерсть, особенно на загривке и боках.

Седой. Волк-одиночка. Ефим знал таких.

Старые, опытные вожаки, изгнанные из стаи более молодыми и сильными соперниками. Или те, кто сам ушел, не желая подчиняться новым законам. Они были самыми опасными.

Умные, безжалостные, выживающие в одиночку. Старик замер, глядя в глаза зверя. Он не увидел в них той голодной ярости, которую ожидал…