* Свекровь и муж улетели на мои деньги в Испанию, а меня оставили одну сидеть дома и ухаживать за детьми….

И я видела в ее глазах искреннее сочувствие и поддержку. «У тебя есть доказательства?» — спросила она, когда я закончила. «Документы, записи, свидетельства?» — «Есть», — кивнула я. Расписка Игоря, о получении денег на лечение матери, письмо Антонины Петровны с угрозами, показания школьного психолога, о том, что детей настраивают против меня, и свидетельства коллег с работы о том, что я всегда обеспечивала семью, пока Игорь рассказывал сказки о своих бизнес-проектах.

«Отлично», — Наталья выключила диктофон. «Этого достаточно для статьи, хорошей, разгромной статьи, которая покажет твоего бывшего мужа и его мать в истинном свете. Когда она выйдет?» — спросила я. «Если я начну работать над ней сегодня, то через 3-4 дня.

Нужно все проверить, собрать дополнительные материалы, получить комментарии. Ты не против?» «Если я свяжусь с Игорем для комментария. Не против», — покачала головой я. «Пусть знает, что я не собираюсь больше молчать, что я буду бороться за своих детей, всеми доступными способами».

«Хорошо», — кивнула Наталья. «Тогда я начинаю работу. И, Жень, ты правильно делаешь».

Некоторые люди понимают только язык силы. Я улыбнулась, и жала ее руку в знак благодарности. На сердце стало легче.

Я наконец-то почувствовала, что контролирую ситуацию. Что не я, а Игорь и его мать будут теперь защищаться и оправдываться. Вечером того же дня, когда я укладывала детей спать, раздался звонок в дверь.

Резкий, настойчивый, агрессивный. Я сразу поняла, кто это. «Оставайтесь в комнате», — сказала я детям.

«Я сама открою». Макар и Василиса послушно кивнули, но в их глазах читался страх. Они тоже поняли, кто пришел.

Я подошла к двери и спросила. «Кто там?» Раздался разъяренный голос Игоря. «Я знаю, что ты там».

Я вздохнула и открыла дверь. На пороге стоял Игорь. Взъярошенный, с безумными глазами, от него несло перегаром.

«Ты что творишь?» Набросился он на меня, как только я открыла дверь. «Ты совсем с ума сошла? Решила мою жизнь разрушить? О чем ты?» Спокойно спросила я, не позволяя ему войти. «О твоей подружке-журналистке.

Она звонила мне сегодня. Спрашивала, правда ли, что я украл твои деньги? Правда ли, что я не работаю, а живу за твой счет? Правда ли, что мы с мамой пытаемся отнять у тебя детей?» «И что ты ответил?» Поинтересовалась я. «Какая разница, что я ответил? Ты зачем ей все это рассказала? Зачем грязное белье на публику вытащила? Потому что ты не оставил мне выбора», твердо сказала я. «Ты и твоя мать, пытаетесь отнять у меня детей. Настраиваете их против меня.

Распускаете обо мне грязные слухи. Ничего мы не распускаем». Возмутился Игорь, но его глаза бегали, верный признак лжи.

«Не лги мне, Игорь», покачала головой я, «школьный психолог, рассказал мне все. О том, что вы говорите детям, будто я их не люблю, будто я бросила их, как только нашла нового мужа, будто я забрала их от тебя, чтобы отомстить». Игорь опустил глаза, он знал, что пойман с поличным.

«И ты еще имеешь наглость приходить сюда и кричать на меня», продолжала я, «после всего, что ты сделал». «Жень, послушай», Игорь сменил тактику, его голос стал заискивающим. «Давай не будем выносить это на публику.

Это же наши семейные дела, зачем посторонним знать? За тем, что ты не оставил мне выбора», повторила я. «Я хотела мирного развода, с сохранением уважительных отношений, ради детей. Но ты выбрал войну». «Я не выбирал никакой войны», воскликнул Игорь.

«Это все мама, это она настаивала, чтобы я боролся за детей. И ты, как обычно, решил послушаться мамочку, я не смогла сдержать сарказм, как всегда. Сначала она заставила тебя потратить мои деньги на поездку в Испанию, теперь она заставляет тебя бороться за детей, которыми ты никогда особо не интересовался.

Это неправда». Возмутился Игорь. «Я люблю своих детей».

«Любишь?» Я посмотрела ему прямо в глаза. «Тогда почему ты рассказываешь им, что я их не люблю, что я бросила их, что я нашла нового мужа? Ты называешь это любовью, заставлять детей бояться и страдать?» Игорь отвел взгляд. Он знал, что я права, знал, но не хотел признавать.

«Жень, давай договоримся», наконец сказал он. «Ты отзываешь свою историю из газеты, а я, я перестану говорить детям эти вещи. И мама тоже перестанет».

«Мало», – покачала головой я. «Я хочу гарантий, что вы оставите нас в покое, что не будете пытаться забрать у меня детей, что позволите мне жить своей жизнью». «Хорошо», – после паузы сказал Игорь. «Я поговорю с мамой, убежу ее, что это бесполезно, что дети должны остаться с тобой.

И ты думаешь, я поверю твоему слову?» Скептически спросила я, после всего, что было. «А что ты предлагаешь?» «С указанием всех условий. И если ты его нарушишь, статья все равно выйдет».

Игорь задумался. Было видно, что он взвешивает все «за» и «против». Репутация была для него важна, особенно сейчас, когда он якобы нашел новую работу.

Скандальная статья могла все разрушить. «Хорошо», – наконец согласился он. «Я подпишу такое соглашение, но с условием, что я смогу видеться с детьми, регулярно».

«Я никогда не запрещала тебе видеться с детьми», напомнила я. «И не собираюсь. Они любят тебя, и им нужен отец». Игорь кивнул, внезапно став серьезным и даже немного грустным.

«Знаешь, Жень, я только сейчас начинаю понимать, что натворил», – тихо сказал он. «И как много потерял». «Поздно, Игорь», – покачало головой я. «Слишком поздно».

В этот момент из детской выглянули Макар и Василиса. Они услышали голос отца и не могли усидеть на месте. «Папа!», – радостно воскликнула Василиса, бросаясь к нему.

Макар был более сдержан. Он остался стоять в дверном проеме, настороженно наблюдая за нами. Игорь присел на корточке, обнимая дочь.

«Привет, солнышко», – улыбнулся он. «Ты что, еще не спишь? Уже поздно. Мы книжку читали», – сказал Игорь.

Принцесса подружилась с драконом, и они стали вместе защищать королевство, с важным видом сообщила Василиса. «Отличная история», – кивнул Игорь. «А ты что же, Макар, не хочешь поздороваться с папой?» Макар переступил с ноги на ногу, не двигаясь с места.

«Привет», – тихо сказал он. «Я видела, что сын напряжен, что он боится, и это разбивало мне сердце». «Ладно, дети, пора в постель», – сказала я. «Папа как-нибудь придет днем, и вы сможете пообщаться нормально».

«Я приду в субботу», – пообещал Игорь. «Как обычно». «И мы пойдем куда-нибудь.

Может, в парк развлечений». «Ура», – обрадовалась Василиса. Макар просто кивнул, все еще настороженный и напряженный.

Я увела детей в спальню, уложила их, и вернулась в прихожую. Игорь все еще был там, стоял у двери, словно не решаясь уйти. «Что еще?», – спросила я. «Жень, я правда сожалею», – тихо сказал он, «о поездке в Испанию, о том, как все вышло.

Я знаю, кивнула я, но это ничего не меняет. А если бы я изменился, если бы стал другим человеком?» Я грустно улыбнулась. Сколько раз я мечтала услышать эти слова раньше, сколько раз надеялась, что он одумается, что станет тем мужчиной, каким я его видела в начале наших отношений.

Но теперь, теперь было слишком поздно. «Игорь, ты можешь измениться, для себя, для детей, но не для меня». Тот мост уже сожжен.

Он кивнул, принимая мой ответ. Может быть, впервые за все время нашего знакомства, он действительно слышал меня, действительно понимал, что я чувствую. «Ладно», – сказал он, «я пойду, свяжусь с твоим адвокатом насчет соглашения.

До свидания, Игорь». «До свидания, Женя». Он вышел, а я закрыла за ним дверь и почувствовала странную легкость, словно последняя нить, связывавшая меня с прошлым, наконец оборвалась, словно я действительно стала свободной, полностью, без оговорок.

Следующие несколько дней прошли в приготовлениях к подписанию соглашения. Лариса Анатольевна составила подробный документ, в котором было оговорено все, что Игорь и Антонина Петровна не будут пытаться отнять у меня детей, не будут настраивать их против меня, не будут распространять обо мне ложные сведения. А я, в свою очередь, обязуюсь не препятствовать общению Игоря с детьми и не публиковать скандальную статью.

Игорь, к моему удивлению, не стал затягивать с подписанием, пришел в назначенное время, внимательно прочитал документ и поставил свою подпись. «Что-то случилось?», – спросила я, заметив, что он какой-то странно тихий и задумчивый, совсем не похож на того взбешенного человека, который приходил ко мне несколько дней назад. «Мама умерла?», – просто сказал он…