* Свекровь и муж улетели на мои деньги в Испанию, а меня оставили одну сидеть дома и ухаживать за детьми….

Я почувствовала, как сердце пропустило удар, когда, только и смогла спросить я. Вчера, второй инсульт, врачи не смогли ее спасти. Мне очень жаль, Игорь, я действительно сочувствовала ему. Какой бы ни была Антонина Петровна, она была его матерью, и он любил ее.

Знаешь, что самое странное? Он посмотрел на меня с какой-то новой, незнакомой мне интонацией. Я чувствую не только горе, но и облегчение, словно тяжкий груз свалился с плеч. Я молчала, не зная, что ответить.

Слишком личным, слишком сложным было это признание. Всю жизнь я старался соответствовать ее ожиданиям, продолжил Игорь, глядя куда-то сквозь меня, быть успешным, богатым, уважаемым. Хотя на самом деле я просто хотел быть счастливым, как обычный человек.

И не смог? – тихо спросила я. Не смог, он грустно улыбнулся. Вместо этого, я потерял все, что действительно имело значение – тебя, детей, самоуважение. Я снова промолчала.

Что тут можно было сказать? Что я прощаю его? Не могла. Что все наладится? Не верила в это. Ладно, Игорь встряхнулся, словно сбрасывая оцепенение.

Мне пора, нужно заниматься похоронами. Если нужна помощь. Начала я. Спасибо, он мягко остановил меня.

Но я справлюсь сам. Это моя ответственность. Я кивнула, уважая его решение.

И впервые за долгое время увидела в нем проблеск того мужчины, которого когда-то полюбила. Человека, способного принимать решения и нести за них ответственность. Когда он ушел, я еще долго сидела, размышляя о превратностях судьбы, о том, как быстро все может измениться, как люди, казавшиеся непоколебимыми и всесильными, внезапно уходят, и как те, кто всегда был в их тени, вдруг начинают расти и меняться.

Я не знала, что ждет Игоря дальше, станет ли смерть матери катализатором настоящих перемен в его жизни, или он вернется к прежним моделям поведения, найдя новый объект для подражания и зависимости. Это было уже не моей проблемой. Моя жизнь теперь шла своим путем, отдельно от него.

Я рассказала детям о смерти бабушки, стараясь быть мягкой и тактичной. Они восприняли новость по-разному. Василиса расплакалась.

Несмотря на сложные отношения с бабушкой, она все-таки любила ее. Макар же остался странно спокойным, словно эта новость не вызвала в нем никаких эмоций. «Ты не грустишь, сынок?» – осторожно спросила я. «Не знаю», – честно ответил Макар.

«Бабушка была злой. Она говорила плохие вещи о тебе. И о нас с Василисой.

Я обняла его, чувствуя, как сердце сжимается от боли». Дети не должны были знать эту сторону взрослых отношений. Они должны были просто любить и быть любимыми, без условий, без манипуляций.

«Знаешь что, Макар?» – сказала я. «Бабушка не была злой. Она просто была несчастной. И от этого делала несчастными других.

Но теперь она умерла, и мы должны простить ее. Ради папы, который очень грустит». Макар задумался, потом кивнул.

«Хорошо, мама. Я постараюсь». На похороны Антонины Петровны мы пошли все вместе.

Я и дети. Не потому, что я испытывала какие-то теплые чувства к покойной, а потому, что считала правильным поддержать Игоря в трудную минуту. И показать детям, что даже после развода можно сохранять человеческие отношения.

Церемония была скромной. Всего несколько человек. Коллеги Антонины Петровны по работе.

Она была бухгалтером на небольшом предприятии, пара соседок, сестра, из соседнего города. И мы, семья, которая уже не была семьей, но все еще сохраняла связь через детей. Игорь держался стойко.

Произнес краткую, но трогательную речь о матери, поблагодарил всех, кто пришел. Но я видела в его глазах не только горе, но и растерянность. Словно он не знал, что делать дальше.

Как жить без человека, который всегда направлял его, всегда говорил, что правильно, а что нет. После похорон, мы отвезли детей домой. Они были измотаны эмоционально, особенно Василиса, которая много плакала.

А потом я предложила Игорю выпить кофе в кафе неподалеку, просто поговорить, как два взрослых человека, которые когда-то были близки. Спасибо, что пришли, сказал он, когда мы сели за столик. Это много для меня значит.

Не стоит благодарности, покачало головой я. Это нормально. Поддерживать друг друга, в трудные времена. Игорь горько усмехнулся.

А я тебя не поддержал, когда тебе было трудно. Наоборот, сделал твою жизнь еще сложнее. Было и прошло, пожалуй, плечами я. Теперь мы оба начинаем с чистого листа.

Да, он задумчиво смотрел в свою чашку. Только ты знаешь, куда идти, а я, я как будто заблудился. Тебе нужно время, мягко сказала я, время, чтобы понять, чего ты действительно хочешь от жизни.

Не твоя мать, а ты сам. А если я не знаю? В его глазах мелькнул страх. Если я всегда просто следовал чужим указаниям, сначала родителей, потом преподавателей, потом мамы? Тогда придется узнать, просто ответила я, методом проб и ошибок, как все мы.

Он надолго замолчал, обдумывая мои слова. А я смотрела на него и думала, как странно все сложилось. Я когда-то любила этого человека, верила в него, надеялась на совместное счастье.

А теперь сижу напротив и чувствую только легкую грусть. Словно смотрю старый фильм, который когда-то трогал до слез, а теперь вызывает лишь ностальгическую улыбку. Я решил уехать, вдруг сказал Игорь, из города, может быть даже из страны.

Почему? Удивилась я. Здесь слишком много воспоминаний, слишком много призраков прошлого, мне нужно начать с чистого листа, по-настоящему. А как же дети? Встревожилась я. Я буду приезжать, уверенно сказал он, регулярно, и они смогут гостить у меня на каникулах, если ты не против. Я задумалась.

Идея отпускать детей к Игорю на каникулы меня нервировала, но с другой стороны, он был их отцом, и имел право проводить с ними время. Посмотрим, наконец сказала я, все будет зависеть от твоего поведения и от желания самих детей. Справедливо, кивнул он.

Я постараюсь заслужить их доверие. И твое тоже. Куда ты поедешь? Сменила я тему.

Не знаю еще. Может быть, в Одессу. Там живет мой старый друг, он предлагает работу в своей компании.

Говорит, что я мог бы быть полезен. Звучит неплохо, одобрила я. Новый город, новая работа, новые люди. Возможность начать все с нуля.

Да, он впервые за вечер улыбнулся. Именно так я и подумал. Мы просидели в кафе около часа, разговаривая обо всем, и ни о чем.

Не как бывшие супруги, между которыми остались обиды и претензии, а как старые знакомые, которые когда-то были близки, а теперь просто поддерживают вежливые отношения. И когда мы прощались у входа в кафе, я чувствовала странное умиротворение. Словно последний кусочек пазла, встал на место, завершая картину моей новой жизни.

«Прощай, Игорь», сказала я, протягивая руку. «До свидания, Женя», он пожал мою руку, задержав ее в своей чуть дольше, чем требовали приличия. И, спасибо, за все.

Я кивнула, понимая, что он имеет в виду. За годы брака, за детей, за то, что не держу зла, несмотря на все, что случилось, за то, что позволяю ему быть частью жизни Макара и Василисы. Мы разошлись в разные стороны.

Он к своей машине, я – к автобусной остановке. И я знала, что больше никогда не будем так близки, как были когда-то, но, может быть, сможем стать лучше, чем были, каждый по отдельности. И это тоже своего рода победа.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как Игорь уехал в Калининград. Жизнь постепенно входила в новое русло. Я продолжала работать в рекламном агентстве, но теперь на более высокой должности.

Творческий директор, с соответствующей зарплатой, больше не нужно было подрабатывать переводами по ночам. Я могла позволить себе полноценно отдыхать и проводить время с детьми. Макар и Василиса тоже постепенно привыкали к новой жизни.

Без отца, без бабушки, только мы втроем в нашей уютной квартире. Конечно, они скучали по Игорю, особенно в первые недели после его отъезда. Но он звонил каждый день, интересовался их делами, рассказывал о своей новой жизни.

И это помогало им не чувствовать себя брошенными. В октябре, на осенних каникулах, Игорь приехал в город и забрал детей на несколько дней. Я волновалась, отпуская их с ним.

Не потому, что не доверяла Игорю, а потому, что это был первый раз, когда они оставались с отцом, без моего присмотра. Но все прошло хорошо. Игорь возил их в аквапарк, в кино, в игровые центры, и вернул домой уставших, но счастливых…