В дом знахаря ворвались беглые зэku и угрожая ножом, заставили лечить раненого. А когда дед предложил им попить чаю, они согласились, не догадываясь, ЧТО их ждет…

Лиля потащила меня танцевать под музыку, которая звучала из телевизора. Оказывается, я умею танцевать. Во время медленного танца Лиля потянулась целоваться.

Я целовался с ней и думал про Леру. Представлял себе, что целуюсь с Лерой. В какой-то момент мой мозг отключился.

Я видел Леру. Мы с ней гуляли, держась за руки. Утром далеко не сразу сообразил, где я нахожусь.

Я лежал на белых простынях в чистенькой комнатке, пока не зашла Лиля. — Привет! — Доброе утро! Ты проснулся? И она наклонилась меня поцеловать. Я слегка увернулся, и она попала в щеку.

Мне было стыдно. Совершенно не помню, что было ночью. Было ли между нами что-то или нет? — Лиля, прости, а мы между нами… — Нет, между нами ничего не было.

У меня вырвался вздох облегчения. Ты после второго бокала ни петь, ни свистеть не мог. Еще и Леру какую-то все время звал.

Это, наверное, кто-то из прошлой жизни? — Наверное. Мне было неловко ее обманывать, но и правду говорить не очень хотелось. Она напоила меня кофе.

Оказывается, я люблю кофе. Крепкий и ароматный. А может, мне порядком надоели эти травяные чаи? Она наложила мне с собой полную сумку еды, несмотря на мои протесты.

Теперь нам с дедом не нужно будет неделю готовить. — Богдан, ты приходи в гости. Просто так, без повода.

Хорошо? И я лишь кивнул. Не знаю, приду ли я еще раз к ней в гости. Она хорошая и достойна большего, чем человек без прошлого.

Тем более мои мысли совсем не о ней. Я вернулся домой. В лесу моя головная боль отступила без всяких лекарств и отваров.

— Ты уже вернулся? А я тебя еще не ждал. Евдоким, скажи, я тебе надоел, да? — Нет. Богдан, там снег во дворе надо почистить.

Я лишь развел руками. Вытащил из своего рюкзака пакет с гостинцами. Отдал деду и пошел чистить снег.

Короче, праздник закончился. Потекли наши с Евдокимом скучные будни. Он вернулся к своим носкам, а я продолжил изучать книгу.

Так минуло еще два месяца. Скучно и однообразно. Уже год я у Евдокима и ничегошеньки не помню о своем прошлом.

Только холод, нестерпимый холод. За этот год я научился различать и собирать травы, правильно их сушить и применять. Теперь я с легкостью лечу детей, заговариваю боль, да и многое другое лечить я тоже научился.

Теперь корова спокойно стоит, когда я ее даю. Петух косится, пока я даю курам зерно и собираю яйца. Больше не покушается на мою персону.

Знает, что можно остаться без шеи. Да и кролики сидят смирно, пока я даю им сено. Не знаю, что я умел до этого, но, думаю, навыков у меня прибавилось.

Скоро должны привезти Леру. Настоя хватает ровно на два месяца, и я жду этого с большим нетерпением. К Лиле в гости я так больше и не сходил.

Не хочу обманывать ожиданий бедной девушки. Я скреб двор, когда услышал гул мотора, и мое сердце радостно забилось при появлении черного автомобиля на подъезде к нашему дому. Евгений выскочил из машины первым и подал руку Лере.

Она была похожа на снегурочку, белая шубка, сапожки на стройных ножках и густые светлые волосы, которые разметались по меху. Заметив меня, она радостно улыбнулась, а муж ее по-деловому подошел ко мне и пожал руку. — Евдоким дома? — Да, он в избе.

Мы вошли все вместе. Впереди я, следом Лера под ручку с мужем, а замыкали процессию два охранника. Я одного не понимал, зачем их везде с собой таскать.

— Дед, Леру привезли. — Сообщил я, едва мы вошли. — Ну, добре, добре.

Богдаша, а ты чего стоишь? Принимайся за работу. Я кивнул и пошел набирать все необходимое. А дед в это время усадил Леру на табурет и сел обратно на свое место.

Я удивленно на него посмотрел. Тот рукой мне показал, что, мол, работай. Я немного растерялся.

— Что делать-то? — Богдаша, ну ты чего мешкаешься-то? Вспоминай. Вчера учил. — Встану я. А я ведь действительно только вчера учил в книге этот заговор.

Откуда дед знает? Евдоким, может, ты сам? Парень твой молодой и неопытный, зато сильный. А я уже старый. Плохо получается.

Богдан, ну чего замер-то? И я начал читать над чашкой с водой, которую держал над головой Леры. Встану, благословясь. Пойду, перекрестясь.

Во чистое поле. Из избы дверьми. Из двора воротами.

Да выйду в чистое поле. В чистом поле есть синее море. На том синем море тихая заводь.

На той, на тихой заводе, плавает серый гоголь. На том сером, на гоголе, не держится ни вода, ни роса. Так же на рабе Божией Валерии не держались бы ни уроки, ни призоры, ни лихие оговоры, ни ветреные прострелы и ни ночные переполохи.

Во веки веков. Аминь. Этой водой Лере нужно было трижды умыться.

Потом я вышел и выплеснул воду с крыльца в сугроб. Вернулся и отдал ее мужу бутылку с водой. «Еще раз нужно будет приехать».

Тот кивнул, помог Лере подняться, и они собрались уходить. У меня сердце сжималось. Вот уже скоро они снова уедут.

А я ей даже пару слов не сказал. Лера с мужем и его амбалами вышли из избы, а я, как дурак, стоял посередине и смотрел им вслед. Вдруг Лера вернулась, подбежала ко мне, взяла меня за руки и, глядя прямо в глаза, прошептала «Спасибо».

Чмокнула в щеку и убежала. А я накрыл ладонью этот самый поцелуй, чтобы хоть на секунду задержать на своей коже ее теплое дыхание. Дед же сидел по-прежнему на своем месте и как-то странно улыбался, глядя на меня.

Мне стало неловко от его взгляда. Я убрал табуретку и собрался на улицу. «А девица-то тоже к тебе неровно дышит!» А я еще сомневался.

«Ну, дед!» Отвечать ему не стал и просто пошел на улицу. А весной мой дед приболел. Сначала уставал сильно.

Пошли за березовым соком, обратно я тащил и рюкзак, и его. «Дед, чем тебе помочь?» «Да, Богдаша, не переживай. Старый я стал, вот и устаю быстро».

А еще через пару недель он и совсем слег. Ничего не помогает. Все хозяйство, сбор трав и лечения все было на мне.

И за ним еще ухаживал. «Ты, Богдаша, помни мою науку! А настанет время, передашь сыну своему». «Дед, ты помирать, что ли, собрался?» «Слушай и не перебивай».

И дает мне наставление. А я слушаю. «И книгу мою до конца выучи».

А мне там осталось буквально несколько страниц изучить. Да некогда все. За целый день так набегаюсь, что к вечеру единственное желание спать лечь.

Одно спасение — дождь. Вот в дождь я и сел поближе к окну почитать последние страницы. За окном гроза лютовала, гром, молнии.

И вот при свете молнии читаю я «Обряд на восстановление памяти». И там детально было все описано, какой отвар сделать, какие слова сказать и как это сделать. И записано это было рукой Евдокима.

Я просто взбесился. Получается, он все это время знал, как мне вернуть память? Кровь стучала у меня в висках. Мне хотелось убить его.

Я подскочил к спящему Евдокиму и тряхнул его за плечи. Тот сразу открыл глаза. — Ты знал! — орал я на него.

— Ты все это время знал, как вернуть мне память? Знал и молчал? — Не сердись на меня, Богданушка. Не время еще было. Научить я тебя должен был.

А ты меня спросил, хочу ли я учиться? А может, у меня мать есть, которая меня уже похоронила? Ты об этом мог подумать? А тот все свое. Научить он меня должен был. Я был зол.

Нет, не так. Я был в бешенстве. Скорее побежал собирать травы необходимые.

— Так, читал я вслух, сок крапивы, корни ириса, золотой корень, чайная ложка семян гвоздики красной, чайная ложка семян подорожника большого и воды ключевой. А воды не было. Нужно было идти на ключ.

Но сейчас там гроза бушевала. Да и не уверен я был, что найду этот ключ. — Дед, где ключ найти? Я все еще не успокоился.

Поэтому продолжал кричать на старика. — Какой ключ? Ах, ключ! Ты найдешь. Помнишь, где ты с волком в прошлом году повстречался? — Конечно, помню.

Я тогда чуть в штаны… Дойдешь до того места и своротишь направо. Не перепутай. Налево — болото..