* Я забыла сказать свекрови, что вчера мастер починил камеры в нашей квартире….

Татьяна только грустно улыбнулась. Если бы Игорь знал, сколько раз его мать нарушала свои обещания. За следующий месяц Лидия Романовна посетила квартиру молодых семь раз.

Она методично исследовала все шкафы, перебирала белье, проверяла содержимое косметички невестки, читала личную переписку в забытом на столе планшете и даже переставила настройки в стиральной машине на более экономичный режим. Каждый раз Татьяна находила следы ее присутствия, еле заметные, но для внимательного глаза очевидные. И каждый раз Игорь отказывался верить, что его мать может нарушить данное слово.

«Когда уже починят эти чертовы камеры?» – в отчаянии спрашивала Татьяна после особенно наглого вторжения, когда Лидия Романовна перестирала все цветные вещи с белыми, объясняя потом по телефону. «Я просто хотела помочь, вы ведь так заняты». «Мастер обещал на этой неделе», – в сотый раз повторял Игорь.

«И перестань уже обвинять маму в том, чего она не делала. Он не знал, что вскоре камеры действительно заработают, и правда, которую они покажут, изменит его жизнь навсегда». Ранним утром вторника Лидия Романовна столкнулась с соседкой Маргаритой Степановной у подъезда.

Пожилая дама тащила тяжелую сумку, и Лидия Романовна, просчитав потенциальную выгоду от проявления участия, бросилась на помощь. «Маргарита Степановна, позвольте помочь», – защебетала она, хватая сумку. «В вашем возрасте такие тяжести поднимать опасно».

«В моем возрасте», – фыркнула соседка, которая была старше Лидии Романовны всего на пять лет. «Я, между прочим, еще в бассейн хожу три раза в неделю». «И это замечательно», – не сбавляла оборотов Лидия Романовна, затаскивая сумку в лифт.

«Вы просто молодец. Кстати, как здоровье вашего брата? Все распродаете потихоньку?» Брат Маргариты Степановны скончался три месяца назад, оставив сестре трехкомнатную квартиру, забитую коллекционными вещами. Он был страстным собирателем антиквариата.

«Да уж, столько хлама накопил, не знаю, куда девать», – вздохнула соседка. «Недавно приходил какой-то оценщик, но предложил копейки. Говорит, все подделки».

Лидия Романовна изобразила сочувствие, но глаза ее загорелись хищным огоньком. «А что именно продаете? Может, я что-нибудь куплю для Игореши? Он ценит красивые вещи?» «Да всякое. Вот, например, вазу старинную хочу продать.

Мне она не нравится, угловатая какая-то, не в моем вкусе. Брат говорил, что особенная, но я в этом не разбираюсь». «Ваза?» – Лидия Романовна попыталась скрыть вспыхнувший интерес.

«А можно взглянуть?» «Да хоть сейчас, я дома буду весь день». Через полчаса Лидия Романовна уже крутила в руках вазу из темно-синего стекла с геометрическим узором и клеймом на донышке. «Интересная вещица», – протянула она, стараясь казаться равнодушной.

«Сколько просите?» «Десять». Лидия Романовна чуть не подавилась. По клейму она узнала изделие знаменитой мануфактуры 1950-х годов.

Такие вазы на аукционах уходили минимум за 100 тысяч. «Десять, так десять», – небрежно согласилась она. «Только не сейчас, если можно.

Я не ношу с собой столько наличных. Могу завтра зайти?» «Конечно, никуда она не денется. Все равно другие покупатели не выстраиваются в очередь».

Выйдя от соседки, Лидия Романовна моментально погрузилась в расчеты. Десять тысяч у нее были, но они предназначались для оплаты коммунальных услуг. Занять у подруг? Слишком много вопросов зададут.

Да и зачем занимать, когда есть идеальный беспроцентный кредит в морозилке невестки? В конце концов, это семейные деньги, – убеждала она себя, шагая к дому сына. «Я просто временно ими воспользуюсь, а потом, когда продам вазу с хорошей наценкой, все верну, может, даже с процентами». В душе она, конечно, знала, что никаких процентов не будет, да и основную сумму она вряд ли вернет.

Но это называлось «стратегическим финансовым планированием», а не воровством, по крайней мере, в ее собственном моральном кодексе. На следующий день Лидия Романовна тщательно продумала план. Она знала, что Игорь на работе до вечера, а Татьяна ведет последний урок до двух, потом у нее педсовет, который обычно затягивается.

Идеальное окно для одалживания денег – с двух до пяти. Ровно в 14 часов 15 минут она вставила ключ в замок квартиры сына. На этот раз она двигалась с особой целеустремленностью – прямиком к морозилке.

Однако, открыв ее, Лидия Романовна с разочарованием обнаружила, что конверт исчез. «Черт», – выругалась она, – «неужели заметила мои визиты и перепрятала?» Началось методичное обследование всех традиционных мест для заначек – за батареями, под матрасом, в карманах зимних курток, в коробках с крупами, за книгами на полках. Ничего.

«Так, надо мыслить, как это выскочка», – пробормотала Лидия Романовна, прикрывая глаза. «Если бы я была Татьяной, куда бы я спрятала деньги?» Внезапно ее осенило. «Книги по психологии в прикроватной тумбочке.

Танечка наверняка считает их самыми безопасными, ведь свекровь вряд ли заинтересуется такой литературой». «Умно, но недостаточно», – усмехнулась Лидия Романовна, направляясь в спальню. Перебрав книги, она с торжеством извлекла конверт, спрятанный между страницами «Как справиться с нарциссической свекровью».

«Ха! Кто здесь нарцисс?» – фыркнула Лидия Романовна. «Просто некоторые не умеют уважать старших». Пересчитав деньги, на этот раз в конверте оказалось 45 тысяч, она решила взять ровно 10, чтобы хватило на вазу.

Но потом передумала. «А вдруг она шедевр стоит дороже? Не бегать же второй раз. Возьму 15 на всякий случай»…