* Я забыла сказать свекрови, что вчера мастер починил камеры в нашей квартире….

– А деньги? – напомнила Татьяна. – Их, их у меня с собой нет, – призналась Лидия Романовна. – Я их потратила.

– На что? – спросил Игорь. – На вазу. Старинную, между прочим.

Я хотела сделать выгодное вложение. Купила ее у Маргариты Степановны почти даром, а она стоит в десять раз дороже. Я собиралась продать ее и вернуть вам деньги с процентами.

– То есть вы украли деньги, чтобы купить краденую вазу? – уточнил участковый. – Что значит краденую? – возмутилась Лидия Романовна. – Я честно купила ее у соседки.

– На украденные деньги, – напомнил полицейский. – Это называется легализация добытого преступным путем имущества. Лидия Романовна побелела окончательно.

До нее, наконец, дошла серьезность ситуации. – Игореша, – она повернулась к сыну с умоляющим видом. – Ты же не позволишь им арестовать твою мать.

Это какое-то недоразумение. Я клянусь, я верну деньги. Продам вазу, отдам все до копейки.

Игорь посмотрел на Татьяну. Она стояла, скрестив руки на груди, и в ее глазах читалась непреклонность. Два года издевательств, вторжений в личное пространство, манипуляций – все это, наконец, достигло точки кипения.

– Мама, – медленно сказал Игорь, – я не могу просто закрыть на это глаза. Ты нарушила наше доверие, вторгалась в нашу жизнь, брала наши вещи без спроса. Это, это неприемлемо.

– Но я твоя мать, – в отчаянии воскликнула Лидия Романовна. – Это не дает тебе права воровать, – отрезал Игорь. Участковый откашлялся, привлекая внимание.

В данной ситуации, если пострадавшая сторона настаивает на заявлении «Мы обязаны возбудить уголовное дело по статье 158 Уголовного кодекса – кража, учитывая сумму похищенного, до 50 тысяч, – это преступление небольшой тяжести, но судимость будет реальной». – Судимость? – Лидия Романовна обмякла, опускаясь на диван. – Вы хотите, чтобы я на старости лет получила судимость за какие-то несчастные 15 тысяч? И за серьги стоимостью 22 тысячи? – напомнила Татьяна.

– И за флешку с бесценными для нас фотографиями, и за постоянные вторжения в наше личное пространство. Игорь молчал, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, мать заслуживала наказания, теперь он видел это ясно, с другой, мысль о том, что она получит судимость, была невыносимой.

– Можно ли решить этот вопрос как-то иначе? – спросил он у участкового. – Если мама вернет деньги и больше никогда… – Нет, – твердо сказала Татьяна. – Игорь, хватит.

Два года твоя мать издевалась над нами. Два года я пыталась тебе объяснить, что происходит. Два года ты отмахивался и обвинял меня в преувеличениях.

Теперь у нас есть доказательства, и я не собираюсь спускать это на тормозах. Участковый внимательно наблюдал за семейной драмой, не вмешиваясь. Наконец он сказал.

Есть вариант примирения сторон. Если обвиняемая полностью возместит ущерб и принесет искренние извинения, а потерпевшая сторона согласится забрать заявление, мы можем ограничиться административным наказанием. – Вот, – оживилась Лидия Романовна, – я все возмещу.

Прямо завтра продам вазу и верну деньги. И, конечно, я искренне извиняюсь. Это было временное помутнение рассудка, я не знаю, что на меня нашло.

Татьяна смотрела на свекровь со смесью отвращения и усталости. – Вы действительно думаете, что несколько фальшивых «извините» решат проблему? – спросила она. – После двух лет систематических вторжений, после того, как вырылись в наших вещах, читали личные документы, примеряли мою одежду? Это не временное помутнение, это ваша сущность.

Лидия Романовна побагровела от гнева. – Ах ты неблагодарная! – выпалила она. – Да если бы не я, не было бы у тебя ни этой квартиры, ни моего сына.

Я одна его вырастила, я всю жизнь ему отдала, а ты, ты просто пришла на все готовенькое. – Мама! – Игорь повысил голос. – Прекрати сейчас же! Ты ничего не отдавала Тане.

Наоборот, ты пыталась отнять у нее даже право на личное пространство. – А ты… – Лидия Романовна повернулась к сыну, брызжа слюной. – Ты предал родную мать ради этой… этой выскочки.

Я всегда знала, что она настроит тебя против меня. Всегда это знала. Участковый прочистил горло, обрывая поток брани.

– Думаю, нам стоит продолжить в более спокойной обстановке, – сказал он. – Предлагаю проехать в отделение и составить официальный протокол. Там вы сможете принять окончательное решение о дальнейших действиях.

В отделение Лидия Романовна схватилась за сердце. – Как преступницу? Под конвоем? – Вы можете поехать на своей машине или вызвать такси, – спокойно ответил полицейский. – Но присутствие ваше обязательно, поскольку есть заявление о краже и видеодоказательство.

Игорь глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. – Я поеду с ними, – сказал он Татьяне. – Может быть, в отделении мама наконец осознает серьезность ситуации? – Делай, как знаешь, – холодно ответила Татьяна.

– Но я не изменю своего решения. – Достаточно. Лидия Романовна поднялась с дивана, вдруг став маленькой и какой-то сгорбленной.

Весь ее воинственный пыл исчез, сменившись показной беспомощностью. – Что скажут соседи? – прошептала она. – Что подумают мои подруги? Лидия Романовна – воровка! Господи, какой позор! Об этом стоило подумать, прежде чем лезть в чужие вещи, – заметила Татьяна, не поддаваясь на жалобный тон.

– Давайте пройдемте, – сказал участковый, открывая дверь. – Чем быстрее мы все оформим, тем быстрее разберемся. Когда они вышли, в квартире воцарилась тишина.

Татьяна медленно опустилась на диван, чувствуя странную смесь опустошения и удовлетворения. Два года этот кошмар длился. Два года она чувствовала себя параноиком, сумасшедшей, которая выдумывает проблемы на ровном месте.

И вот, наконец, правда вышла наружу. Она подошла к ноутбуку и еще раз просмотрела запись. Лидия Романовна методично обследовала их квартиру, заглядывала в каждый угол, трогала их вещи, примеряла украшения.

И все это с таким хозяйским видом, словно имела на это полное право. Наглость, высокомерие, чувство собственничества – все читалось в каждом ее движении. «Больше никогда», – твердо сказала Татьяна пустой комнате.

«Больше никогда я не позволю тебе вторгаться в нашу жизнь». В отделении полиции Лидия Романовна сидела с каменным лицом, механически отвечая на вопрос исследователя. Да, она брала деньги без разрешения.

Да, она регулярно приходила в квартиру сына в отсутствие хозяев. Нет, она не считает это преступлением, просто семейной привычкой. «Вы понимаете, что несанкционированное проникновение в чужое жилище также является правонарушением?» – спросил следователь, глядя на нее поверх очков.

«Какое еще несанкционированное проникновение?» – возмутилась Лидия Романовна. «У меня есть ключи, мой сын сам мне их дал». «Для экстренных случаев, как я понимаю», заметил следователь, «а не для регулярных визитов в отсутствие хозяев».

Игорь сидел рядом, глядя в пол. Он чувствовал себя преданным, обманутым, выставленным на посмешище. Все его детство мать учила его честности, порядочности, уважению к чужой собственности…